Чикаго

— Этого я больше не вынесу. Не буду я лежать на кушетке в запертой комнате, рассказывать секреты человеку, которого не знаю, и терпеть его лекции, как нашкодивший мальчик. Не могу больше.

Произнеся громко последние слова, он поднялся с постели, зажег свет и снял одну из книг с верхней полки сбоку. Перед тем как выйти, уже взявшись за дверную ручку, он сказал:

— Сама знаешь, как много ты значишь для меня. Но я переживаю депрессию, из которой выберусь не скоро. Я не хочу причинить тебе еще большую боль. Давай расстанемся хотя бы на какое-то время. Мне жаль, Крис, но я считаю, что так будет лучше для нас обоих!

14

«Я не такой дурак, чтобы попасться в расставленные ловушки. Только этого мне не хватало — дожить до того, чтобы жениться на Шайме. Я похож на человека, который целый день постился, предвкушая деликатесы, а получил головку лука! Да, она ассистент в медицинском колледже, но она же деревенщина. Я сын генерала Абдаллы Кадира Хасиба, заместителя главы службы безопасности Каира. Я вырос в Рокси[23] и ходил в «Гелиополис-клаб»[24]. Разве для того я отверг столько девушек высшего света, чтобы в конце концов жениться на провинциалке?! Пусть злится, сколько влезет. Пусть катится!»

Так Тарик говорил сам себе. Да, у нее легкий характер, и дружить с ней интересно. Да, она проявляет заботу о нем и готовит его любимые блюда. Но это не значит, что он на ней женится! Шайма должна выбрать: либо продолжать дружбу с ним как раньше, либо исчезнуть из его жизни. Он оставит ее на время, пока она не придет в себя. Он не будет с ней разговаривать. Зачем? Это она совершила ошибку. Вспылила без причины и разговаривала с ним неподобающим тоном в общественном месте. Это она должна извиняться.

Готовясь к занятиям, он старался о ней не думать. Как обычно, прежде чем лечь спать, он посмотрел бои и эротический фильм. Только чтобы доказать, что Шаймы для него больше не существует, он заставил себя получать от этого удовольствие. Утром Тарик пошел на факультет и провел день на лекциях и в лаборатории, прилагая все усилия, чтобы изгнать ее образ из головы. Около трех дня он шел обратно в общежитие, но вдруг встал как вкопанный и набрал ее номер телефона. Он звонит ей не затем, чтобы помириться, а чтобы проучить. Он докажет ей, что она ошибается. Он решительно и четко скажет, что если она будет себя так вести, то она ему не нужна. И до свидания! Он прилип ухом к трубке и приготовил резкие слова, но гудки продолжались, пока не оборвались. Она не ответила. Может, как обычно, спала после полудня. Когда проснется, увидит его номер и перезвонит.

Тарик поел (блюда были приготовлены Шаймой) и заснул послеобеденным сном. Как только он очнулся, рука его потянулась к мобильному телефону. Экран вспыхнул, но пропущенных звонков не оказалось. Он набрал ее номер, но ответа не было, попытался еще раз, но она сбросила его звонок. Сейчас все встало на свои места. Она играет роль обиженной влюбленной, хочет, чтобы он добивался ее через унижение. «Вот этого не будет!» — пробурчал он, скривил рот в злой ухмылке и уставился в пространство перед собой. Уж если она не отвечает на его звонки, значит, сама решила, чем все закончится. Тогда он скажет ей не «прощай!», а «катись!». Что она возомнила о себе, эта деревенщина, которая хочет его унизить? Что за комедия?! Она не знает, кто такой Тарик Хасиб. Честь для меня превыше всего. С этого момента я вычеркну Шайму из своей жизни, будто ее и не было. Чего мне не хватало до знакомства с ней? Работал, ел, спал, наслаждался жизнью и распоряжался своим временем. Когда же связался с ней, стал нервным и раздражительным.

Тарик сел к столу, достал тетради и учебники и начал заниматься. Составив конспект урока, он сделал над собой усилие, чтобы заучить его. Через полчаса он вдруг поднялся со своего места, вышел из квартиры, стремительно пересек холл, как будто за ним гнались или он боялся, что передумает, зашел в лифт и нажал на кнопку седьмого этажа. Тарик посмотрел на себя в зеркало: голубой спортивный костюм, изможденное лицо, давно не бритый подбородок. Он дошел до квартиры Шаймы и несколько раз нажал звонок. Прошло время, прежде чем она открыла. Шайма была в домашней одежде.

— Ас-саляму алейкум! — улыбнулся он ей.

— Алейкум ас-салям, доктор Тарик, — ее сухой тон резанул ему слух.

Он заглянул ей в глаза, но она не ответила на его взгляд.

— Надеюсь, все в порядке?

— Ты еще сердишься на меня? — спросил он несмело.

— Кто вам сказал?

— Вчера ты оставила меня, а сегодня даже не поинтересовалась, как я.

Она молча смотрела на него, словно говоря: ты знаешь, в чем дело.

— Шайма… Разрешишь мне войти? Прошу тебя.