Чикатило. Явление зверя

— Очень ценное наблюдение, — ростовский полковник усмехнулся. — И хотя не совсем понятно, на чем оно основано, это, безусловно, облегчает нам задачу и сокращает круг подозреваемых. — Он поднялся и заговорил с нескрываемым сарказмом: — Советских граждан, ездящих в командировки, очень немного. Примерно столько же, сколько половозрелых мужчин с четвертой группой крови.

— Если исходить из предположения Евгения Николаевича, полагаю, нам следует проверить нераскрытые убийства и по другим регионам. Возможно, найдутся следы нашего убийцы, — стараясь не обращать внимания на сарказм, сказал Витвицкий.

Ковалев снова хмыкнул. Витвицкий выжидательно посмотрел в глаза Кесаеву.

— Разумно, — кивнул тот. — Вот вы этим и займетесь, Виталий Иннокентьевич. Подготовьте запрос, разошлите по регионам, ответы проверьте лично. Командировку вам оформим. — Кесаев повернулся к Ковалеву. — От вашего управления кто-то примет участие?

— Для особенно важных поручений у нас есть особенно ценные сотрудники, — Ковалев, продолжая ерничать, сделал шутливый полупоклон Овсянниковой. — Товарищ старший лейтенант, составите компанию товарищу капитану в его научных изысканиях.

* * *

Овсянникова стояла на платформе со спортивной сумкой, высматривала в толпе Витвицкого. Заметив, помахала рукой. Витвицкий шел ей навстречу с большим чемоданом и сумкой в руках, весь какой-то несуразный, нелепый.

— Привет, — он поставил багаж, вытащил носовой платок, вытер пот.

— Ты как на северный полюс собрался, — девушка кивнула на чемодан.

— Тут только самое необходимое. Несколько важных для работы монографий, кое-какие книги… форма еще.

— Какая форма? — не поняла Овсянникова.

— Парадная.

— Форма-то тебе зачем? — улыбнулась она.

Витвицкий не успел ответить, из вагона высунулась проводница.

— Молодые люди, пора! Не задерживаем отправление.

Витвицкий, бормоча извинения, пропустил Овсянникову в вагон.

* * *

Командировка Витвицкого и Овсянниковой оказалась сложной. Им предстояло объехать не один город, не один поселок, пообщаться с огромным количеством людей, разобраться в нескольких десятках давно закрытых уголовных дел, чтобы нащупать след «своего» убийцы.

…Толстый милиционер шел по аллее парка, за ним двигались Витвицкий и Овсянникова. Мужчина свернул туда, где между деревьев была протоптана тропинка.

— Вот здесь его нашли. Студент, девятнадцать лет. В общагу возвращался, — он указал направление. — Там общежитие. В обход идти долго. Так студенты дырку в ограде проломили и тропинку протоптали. Постоянно здесь ходят.

— А характер ранений? — спросила Овсянникова.

— Двадцать ножевых. Все в живот. Эксперты говорят, чуть ли не перочинным ножиком пыряли. Раны сами по себе не смертельные, он от потери крови умер. Но двадцать ножевых. Мы как ваш запрос получили, сразу поняли — подходит наш висяк под ваше описание.

— А следы… сексуального насилия были? — спросил Витвицкий.

Толстый милиционер косо посмотрел на странного следователя.

— Говорю же, студент. Не студентка.

— И что? — не понял Витвицкий.

— Я, товарищ капитан, не знаю, как у вас там в Москве, а у нас тут мужеложства не бывает, — отчеканил мужчина.

Витвицкий хотел что-то возразить, но его оттерла Овсянникова.

— Спасибо, — она пожала милиционеру руку. — Можете быть свободны.

Толстый милиционер козырнул, ушел к машине. Овсянникова и Витвицкий пошли по осеннему парку.

— Что думаешь? — спросила старший лейтенант.

— Не наш случай.

— Да, скорее всего, пьяная драка с поножовщиной. Ну что, поехали на вокзал? Следующим по плану у нас Днепропетровск.

* * *

В Днепропетровске все повторилось — очередное отделение милиции, очередные уголовные дела. Овсянникова и Витвицкий сидели напротив молодого следователя. Перед ними лежало фото девушки с несколькими ножевыми ранениями.

— Ее на третий день нашли. Дверь изнутри закрыта была, окно открыто. Вероятно, убийца в окно вылез, — пояснял следователь.

Овсянникова и Витвицкий переглянулись. Капитан покачал головой — нет, не то.

И снова сменился город, отделение. Другой кабинет, другой сотрудник, другое дело.

— Труп нашли в лесополосе. Все как у вас, ножевое.

— Одно? — спросил Витвицкий.

— Нет, его сперва пырнули, а потом горло перерезали, — пояснил рыжеватый следователь, открыл дело, показал фотографию. На ней был труп мужчины лет шестидесяти.

— Извините, — Овсянникова первой поднялась из-за стола. — Это не наш.

Им повезло, если только это слово подходит к тому, чем занимались Витвицкий и Овсянникова, в небольшом районном центре, затерявшемся среди южнорусских степей. Седой следователь выложил фотографии, и Витвицкий с Овсянниковой не сговариваясь подались вперед — на фотографии был труп мальчика с выколотыми глазами.

Капитан взял дело, начал листать.

— Сергей Ларионов, 1974 года рождения, — монотонно комментировал следователь. — Труп был обнаружен в лесополосе полгода назад. Проникающие ножевые ранения. Гениталии отрезаны. Глаза выколоты.

— Вы так об этом говорите, как будто меню в банкетном зале зачитываете, — не сдержался Витвицкий.

— А как я об этом должен говорить? — не понял следователь.

— Это же ребенок.