Чикатило. Зверь в клетке

— Такое впечатление, что наша главная задача не поимка убийцы, а противостояние с Брагиным, — с горечью в голосе сказала Овсянникова.

— Увы, Ирочка, иногда так бывает. — Горюнов развел руками. — Мы боремся с подобными явлениями, но, к сожалению…

— Вы это… — начала Овсянникова, бросила взгляд на Витвицкого, тот отрицательно покачал головой, мол, не нужно было такое говорить.

— Виталий Иннокентьевич, не волнуйтесь, — усмехнулся Горюнов. — Я догадываюсь, что старший лейтенант в курсе нашего прошлого разговора. Когда мужчина и женщина живут вместе, между ними, как правило, не бывает секретов. — Он подмигнул Овсянниковой. — Так что, Ирочка, добро пожаловать в клуб.

— Вы меня что, в агенты КГБ вербуете? — нахмурилась Ирина.

— А как же, — Горюнов рассмеялся. — Обязательно вербую. Но только в агенты добра и справедливости. Или вы думали, я вас хочу заставить расстреливать невинных жертв ГУЛАГа? Не читайте журнал «Огонек», не нужно. Я уже говорил Виталию Иннокентьевичу и повторю вам: мы делаем одно дело и должны помогать друг другу. Сила — в единстве, как сказал император Франц-Иосиф.

— Не боитесь использовать аксиомы, провозглашенные монархами прошлого? С идеологической точки зрения… — начал Витвицкий.

Горюнов перебил его:

— У аксиом, Виталий Иннокентьевич, нет и не может быть идеологической подоплеки. Дважды два — четыре, хоть в Австро-Венгрии, хоть в СССР. А о Брагине не беспокойтесь. Надеюсь, вскоре ему будет не до вас.

* * *

Вернувшийся с дежурства Чикатило своим ключом открыл дверь, вошел в прихожую. На шум в коридор из кухни вышла Фаина.

— Пришел. Что-то долго сегодня.

— Электрички задержали, — пожал плечами Чикатило и начал разуваться, — расписание сбилось. Что-то случилось?

— Люда приходила. Не знаю, кто ей так мозги закрутил, но…

Чикатило молча расшнуровывал ботинок. Ждал.

— Плохое она про тебя говорит, — закончила Фаина.

— И ведь я пальцем ее никогда не тронул — ни шлепка, ни подзатыльника… Вот ведь возраст, а? Чужие люди важнее отца-матери. Их только слушают, только они в авторитете, — проворчал Чикатило, выпрямился.

— А ты зачем с портфелем-то? — спросила Фаина.

— Привычка, — смущенно улыбнулся Чикатило. — Всегда с ним хожу.

— Водку, что ли, носишь? — полушутя, полусерьезно поинтересовалась жена.

— Ты же знаешь, что нет. Не пью я. — Чикатило пошел по коридору, но Фаина его не пустила, и он вынужден был остановиться.

— Ты не пьешь, другие пьют, — сказала она. — А ты им носишь, ты же безотказный. Но антиалкогольную кампанию никто не отменял. Выгонят вот с работы…

— Да нет тут никакой водки. — Чикатило нахмурился, но тут же сменил тему: — Я голодный. Ужин остался?

— Котлеты и картошка. Иди, я разогрею.

Фаина повернулась, скрылась на кухне. Чикатило пошел было за нею следом, но с полдороги вернулся, быстро открыл портфель, достал оттуда нож, завернутый в бумагу, и, воровато оглянувшись на дверь в кухню, спрятал среди обуви.

Минут через десять, когда с кухни слышно было позвякивание вилки, звуки переставляемых тарелок — Чикатило ужинал, — Фаина вышла в коридор и точно так же, как до этого муж, оглянувшись, украдкой открыла портфель и проверила, что внутри. Впрочем, ничего компрометирующего там не было.

Фаина с облегчением выдохнула, тихонько щелкнула застежкой. И в этот момент из кухни в коридор выглянул Чикатило с вилкой в руке:

— Фенечка, ты чего там? — спросил он, жуя.

Фаина застыла с портфелем в руках.

— Фенечка… Ты… Ты мне не поверила? Проверяешь?! — Чикатило судорожно сглотнул, на его лице был испуг. Он в сердцах бросил вилку на пол, быстро прошел в прихожую, включил свет, вырвал портфель из рук жены.

— Да я просто переставить хотела, а он открылся… — начала оправдываться Фаина.

— Ложь! Это ложь, Фаина! — закричал Чикатило с перекошенным от злобы лицом. — Он был закрыт! Я лично его закрывал! Нельзя так! Нельзя!

Прижав к груди портфель, Чикатило ушел в комнату. Фаина испуганно смотрела ему в спину, потом подняла вилку и ушла на кухню, закрыв за собой дверь.

* * *

К разговору с Брагиным Ковалев готовился заранее и выбрал для него время, когда начальник группы был один. Подловив Брагина в коридоре, Ковалев намекнул, что нужно поговорить.

— Пойдемте, раз такое дело, — кивнул Брагин.

Они вошли в кабинет Ковалева, хозяин гостеприимно отодвинул стул.

— Проходи, Виктор Петрович, присаживайся.

— Александр Семенович, мне рассиживаться, сами знаете, некогда, — усевшись, сказал Брагин. — Давайте сразу к делу. Зачем звали?

Ковалев сел за свой стол, достал бутылку рома, рюмки.

— Тут вот старый кореш в Никарагуа ездил по обмену опытом с их полицейскими, жидкий сувенирчик привез, говорит — отличная штука. Продегустируем?

Брагин неодобрительно посмотрел на Ковалева, потом перевел взгляд на бутылку.

— Что это? — он прочитал по слогам. — «Рон. Флор де ка-на». Ну если только попробовать…

Ковалев ловко откупорил бутылку, разлил ром, поднял рюмку.

— За международное сотрудничество!

Брагин и Ковалев чокнулись, выпили.

— М-м-м-м, — преувеличенно восторженно промычал Ковалев, — волшебная вещь!