Чилийский поэт

Вернувшись, они обнаружили пустую рюмку и тарелку с крошками пирога, но подарка не было. Чтобы войти в дом, нужно было подняться на ступеньку высотой сантиметров тридцать, но в своем послании, набранном печатным шрифтом Comic Sans MS24-го размера, Пасхальный Старичок жаловался на боли в спине и сообщал, что не смог преодолеть ступеньку с таким количеством подарков. Троица бросилась к машине, где действительно были велосипед и прочие дары. Висенте лучился радостью. В течение следующих нескольких дней он всем надоедал рассказом о проблемах со спиной у Пасхального Старичка.

К следующему Рождеству Висенте уже перестал верить в волшебника, но не подавал вида. Дабы отомстить взрослым, он заказал так много подарков, что Карле и Гонсало пришлось объяснить ему: хотя Пасхальный Старичок отвечает за покупку и транспортировку даров, через несколько дней он выставляет счета всем родителям, которые должны возместить ему деньги с помощью кредитной карты.

В апреле 2005 года они обнаружили, что у их любимицы-кошки отсутствует правый верхний клык. Подумали, что кто-то выбил ей зуб, но она выглядела не пострадавшей, а даже смешной. Решили показать животное ветеринару, однако на следующий день Оскуридад куда-то подевалась. Висенте расклеил объявления о ее пропаже по всей округе, но неожиданно нашел кошку в глубине шкафа. Она потеряла и верхний левый клык: изо рта у нее сочилась смесь крови и слюны. А под шерстяным носком, который служил ей подушкой или матрасом, лежали два выпавших клыка.

Ветеринар сказал им, что необходимо узнать мнение специалиста. Тогда они втроем поехали в столичный пригород Колина, где работал единственный кошачий дантист во всем Сантьяго. По пути заехали в зоомагазин и купили переноску, чтобы сделать путешествие кошки более комфортным.

Их приняла врач Доло́рес Болумбу́ру – крупная женщина лет пятидесяти с окрашенными в черный цвет волосами и светло-голубыми, почти небесного оттенка глазами. Быстро осмотрев зубы Оскуридад, она назначила биопсию и указала, что, независимо от результатов анализа, может потребоваться удаление всех зубов. При этом начать придется, строго говоря, с удаления зубов, примыкающих к отсутствующим клыкам («они называются собачьими зубами, а не клыками», – уточнила она), и только во время операции станет понятно, нужно ли извлекать все или только некоторые. Однако в то же время сохранялась вероятность, что кошка, даже лишившись всех зубов, прекрасно сможет поглощать корм и без них, добавила врач.

– А что с ней будет, если не подвергать ее этой операции? – спросил Гонсало.

– Пока неясно, все зависит от биопсии. В целом же, вероятно, ваша Оскура может…

– Оскуридад, – строго, как преподаватель языка, поправил ее Висенте.

– Да, так вот: должно быть, Оскуридад постепенно теряет все свои зубы, и качество ее жизни ухудшается в геометрической прогрессии, – категорично заявила ветеринар Болумбуру.

– Другими словами, мы должны удалить ей все зубы, которые она все равно потеряет, – вздохнул Гонсало с едва скрытым сарказмом.

– Но все-таки лучше их удалить, содействуя немедленному выздоровлению животного.

Пока ассистентка брала образец ткани для биопсии, врач рассчитала подробный бюджет операции. Карла и Гонсало недоверчиво взглянули на цифры. Им даже не потребовалось обсуждать их, чтобы прийти к выводу: сумма безумная – 552 000 песо. Конечно, они могли бы поразмышлять над ней, ведь времена были относительно благополучные. Карле оставалось совсем немного до окончания курсов, и она уже получала заказы на подработку фотографом на свадьбах и выпускных вечерах, и хотя собиралась бросить работу в отцовской юридической фирме, пока что получала там зарплату. У Гонсало дела шли еще лучше, поскольку университет принял его в штат на полставки, и теперь не надо было вкалывать на стороне. К тому же, если не считать вечных университетских кредитов, у него почти не оставалось долгов. Однако дело было не в деньгах, а в принципе: даже если бы жизнь Оскуридад находилась в реальной опасности, они не стали бы столько платить за операцию.

Они молча шли по мощеной дорожке к своей машине. Кошка весила почти пять килограммов, но Висенте настоял на том, чтобы самому тащить переноску, и обращался к животному тихим снисходительным тоном, каким разговаривали с ним самим, когда он был болен.

– Ну и когда же ей сделают операцию? – поинтересовался мальчик, подойдя к машине.

– Скоро, – ответила Карла.

– Завтра?

– Подождите-ка меня здесь, я отлучусь в туалет, – вдруг попросил Гонсало и снова пошел в клинику.

Он выпил стакан воды и пролистал устрашающий номер американского издания «Энимэл сайенс джорнэл», пока ждал вызова врача. Прежде он никогда не торговался, даже презирал эту привычку, предпочитая влезать в долги, но на этот раз счел своей обязанностью хотя бы попытаться сбить цену.

– Мне необходимо, чтобы вы сделали операцию кошке за половину указанной суммы, сеньора, – заявил он, назвав ее «сеньорой», словно лишая звания врача. – И даже половина суммы – тоже слишком дорого.

– Это невозможно, – ответила ветеринар Болумбуру.