Чингисхан

Гигиена не особенно заботила монголов, поскольку воды у них всегда недоставало и она была предметом различных табу. Об этом упоминает тот же Рубрук, описывая монгольских женщин: «Они никогда не стирают одежду, так как, по их мнению, это раздражает бога, и если они вывесят её для просушки, начнётся гроза с громом. <…> Они никогда не моют и свои миски, больше того, когда мясо сварится, они ополаскивают бульоном из котелка миску, на которую кладут мясо, а потом вновь сливают этот бульон в котелок». Фламандского монаха удивляла и грубость поведения монголов во время трапезы: «Все пьют наперебой, мужчины и женщины. Иногда стараются перепить один другого, пьют взахлёб и очень неопрятно. Когда хотят подбить кого-нибудь на питьё, хватают его за уши и сильно дёргают, чтобы раскрыть ему рот, бьют его по рукам и пляшут перед ним». Эту бытовую нечистоплотность монголов подметил и Плано Карпини: «Когда руки у них все вымазаны в жире от съеденного мяса, они вытирают их или о штаны, или пучком травы, или чем попадётся. Самые аккуратные пользуются тряпками».

Эти неотёсанные скотоводы, грубые лошадники в потрёпанных и дурно пахнущих одеждах и составят отряды кавалерии Чингисхана. Поначалу они не были готовы к ведению настоящих войн, даже если для защиты своего скота и пастбищ изготавливали разного рода боевое снаряжение, как наступательное — луки, сабли, арканы, так и оборонительное — попоны для лошадей, шлемы с металлическими накладками, латы. Последние делались из полосок бычьей кожи, наклеенных одна на другую с помощью смолы и соединённых ремешками. Металлических шлемов и кольчуг они, по-видимому, не делали.

Охота для этих степных кочевников была своего рода посвящением в войну. Она не только позволяла вносить разнообразие в повседневный рацион питания, но и давала мужчинам повод оставить семейную юрту иногда на несколько дней. На опушках леса ставили капканы на диких зверей, а на открытой местности охотились с луком. Птиц — жаворонков, куропаток — и мелких грызунов — белок, тушканчиков — били стрелами с наконечниками из рога или твёрдого дерева, которые умертвляли животное, не повреждая его оперения или меха. Крупную же дичь — оленевых, волков — добывали на продолжительной и хорошо организованной охоте.

Большая охота собирала сотни, иногда тысячи участников. Охотники с собаками, иногда с кречетами и другими хищными птицами, с приручёнными волками и дрессированными гепардами загоняли большое количество дичи в замкнутые самой природой или ограждённые рядами лучников места. Дикие ослы, косули, кабаны, медведи, соболя и зайцы истреблялись стрелами и копьями. «После чего Чингисхан и его воины развлекались стрельбой по этим животным, настолько уставшим от долгого бега, что их можно было взять голыми руками. Когда эта забава всем надоедала, оставшихся в живых диких ослов отпускали на волю, но перед этим те, кто их захватил, ставили на них своё личное клеймо».

Эти охоты были организованы как военные действия, где каждый нойон и баатур предводительствовал своими отрядами охотников, стремясь добиться как можно большей точности и результативности в стрельбе. Добытая дичь распределялась по строгим правилам: хан, а за ним знать пользовались преимуществом в получении значительной доли. Марко Поло, присутствовавший на таких больших ханских охотах во времена Хубилай-хана, усмотрел в них «нечто красивое и приятное для взора»: «А когда Повелитель отправляется на охоту, один из его баатуров с десятью тысячами всадников и пятью тысячами собак при них выступает справа, а другой таким же образом слева. Те и другие образуют единый круг, замыкая площадь земли размером в день пути. И там ни один зверь не спасётся».

Охота и набеги, собиравшие тысячи всадников, сплачивали племена, ослабляли соперничество внутри них, прививали монголам стратегическое чутьё. Обширные охотничьи угодья служили огромным полем для манёвров. Эти всадники в овечьих и волчьих шубах были совершенно непохожи ни на войска средневековой Европы, ни на мобилизованное воинство императорского Китая, зачастую готовое продать себя тому, кто больше заплатит. Тэмучжин собрал вокруг себя скотоводов и пастухов, которые в случае необходимости были готовы защитить свои стада, пастбища и семьи. В известной степени то был вооружённый народ. Подобно ополченцам на дозоре, они были чаще всего вооружены, так как им приходилось иметь дело с конокрадами, с набегами враждебных родов или племён или даже с войсками, посланными против них государствами с осёдлым населением. Настанет день, когда Чингисхан сумеет из своего разношёрстного ополчения сделать настоящую армию, которая последует за ним на завоевание мира.

Глава VII ХОЗЯИН МОНГОЛИИ