Чингисхан. История завоевателя Мира

/173

/ Подобно льву, явившись перед войском,бесстрашно он предстал перед Худжиром[1242] —

и все взгляды устремились на них. Сидя верхом на своем коне, он прокричал такбир и —

Вонзил копье ему в живот, и от удара застежки (barband

)на кафтане расстегнулись[1243].

И тот проклятый свалился с коня и испустил дух. У него было три сына, и они выходили один за другим, и каждый раз султан силой и мощью Всевышнего, нанеся один — единственный удар, отправлял сына в ад вслед за отцом.

Ты налетел как ястреб, внушая ужас, и сокол Судьбы превратился в голубку,
О ты, что своим копьем на поле сраженья закрываешь глаза самим звездам.

И еще один азнаур[1244], чье тело было подобно горе Бизутун, а копье не уступало колонне, прискакал на лошади величиной со слона —

Нападая и отходя

, одновременно приближаясь и отступая,как огромный камень, подхваченный потоком[1245].

Конь султана не мог более двигаться вперед из-за великой усталости и был уже готов обратиться в бегство. Азнаур нападал раз за разом, и султан всякий раз отражал его нападение быстротой своих движений. Он продолжал атаковать и наносить султану удары, которые не оказывали на того никакого воздействия. Положение становилось угрожающим, и проклятый Шайтан уже почти одержал победу над милосердным султаном, и король уже чуть было не попал в руки черного дива. Азнаур вновь начал стремительно приближаться, и султан спрыгнул со своего несущегося галопом коня и

Метнул копье в голову Ашкабуса — и Небо поцеловало его руку[1246]

.

И тогда звук одобрения земных ангелов вознесся к Высшей Плероме, и крики «Хвала Всевышнему, даровавшему победу Своему слуге!» достигли ушей людей и джиннов, и обе стороны дивились этому подвигу, который был не по силам даже Рустаму, сыну Зала, и

/174

/ Все сказали: «Это или Рустам, или восходящее солнце»[1247].

И когда эти люди, каждый из которых был могучим воином и гордостью войска, в один миг стали добычей одного-единственного всадника и пищей для собак и гиен, ужас и отчаяние охватили тех несчастных, а армию ислама покинули страх и трепет.

С того места, где он стоял, султан рукоятью хлыста сделал знак, и его воины перешли в наступление, а грузинское войско обратилось в бегство. И стали очевидны первые свидетельства победы, и прекрасный свет ликования озарил их лица; и в один миг равнина превратилась в гористую местность из-за груд мертвых тел, и лицо земли стало ярко-красным от окрасившей его крови.

И положение этих несчастных невозможно было поправить, и планы этих лжецов нельзя уже было осуществить с помощью лжи. Они не видели иного выхода, кроме бегства, пока еще было время, ухватившись за полы Ночи и прячась за пологом Темноты. «Но Всевышний справедливо[1248]. Каждый уголок гор и равнин дрожал от их криков и воплей, и земля гудела от ржания и криков обезумевших животных.

И было столько добычи (ghana’im), что никто не обращал внимания на отары овец (aghnam), и у всех стало столько богатства (ni?mat), что никто не считал стада скота (an?am).

И когда Вера Пророка вновь (bi-navi) окрепла, слава об ужасе и страхе, внушаемом именем султана, достигла горизонтов, и эти добрые вести были доставлены во все страны, и короли и вельможи вновь стали считаться с ним. А султан тем временем отправился оттуда в Ахлат.

[XIX] О ПОХОДЕ СУЛТАНА НА АХЛАТ И О ВЗЯТИИ ЭТОГО ГОРОДА