Чингисхан. Пядь земли

– Участвовала, – подтвердил Эйрих. – Даже убила нескольких вандалов.

– Даже так? – удивлённо спросил Соломон. – Поразительно.

– Эрелиева – это редкость даже для готов, – усмехнулся Эйрих. – Девы щита – это почётно для семьи, но очень опасно для женщины, потому что в походе и в бою никто не будет снисходителен. Берёшь топор и щит – будь готов убить или умереть.

– Ваши нравы… – Соломон приложился к кубку. – У римлян такое считается недопустимым и позорным для семьи. Я даже не могу представить свою дочь в рядах легионеров!

– Она так захотела – кто я такой, чтобы останавливать её? – развёл руками Эйрих.

– А что об этом думает ваш отец? – поинтересовался викарий.

– Он поддержал её, – ответил мальчик. – Я уже говорил, что дева щита в роду – это почётно?

– Да, говорил, – кивнул Соломон. – А знаешь… слышал о гладиаторских боях?

– Конечно, – усмехнулся Эйрих.

– В Константинополе они до сих пор проводятся, даже у нас, иногда, дают гладиаторские бои в амфитеатре, – продолжил викарий. – На западе их запретили где-то четыре года назад, из-за монаха Телемаха, выбежавшего на арену, чтобы остановить бой гладиаторов. Его забила камнями толпа или зарезали гладиаторы – не помню точно, но император Флавий Гонорий решил, под впечатлением от увиденного, что гладиаторские бои надо прекращать.

– К чему ты это вспомнил? – поинтересовался Эйрих.

– К тому, что были, когда-то давно, женские гладиаторские бои, – ответил Соломон. – Но свободным женщинам до двадцати лет было запрещено выступать на арене. А император Септимий Север вообще запретил участие женщин в гладиаторских боях. Это должно показать тебе, как у нас относятся к женщинам с оружием.

– Полезная информация, – кивнул Эйрих. – И раз уж мы заговорили о гладиаторах. Слышал что-нибудь о гладиаторах-крупеллариях?

– Конечно, слышал! Ха-ха! – хохотнул викарий и залпом выпил остатки вина в кубке. – Закованные в броню с ног до головы, они были практически неубиваемыми! Я искренне жалею о том, что больше никогда не смогу увидеть боёв с участием крупеллариев и ретиариев…

– Почему? – поинтересовался Эйрих.

В кабинет вошёл раб с подносом и расставил на столике у лектусов блюдца с деликатесами.

– Потому что доспехи для крупеллариев больше не делают, – вздохнул Соломон с сожалением. – В юности я, как горячий поклонник гладиаторских боёв, пытался вызнать, почему больше не проводят бои с мурмиллонами, фракийцами, скиссорами и крупеллариями… Ответ был в том, что утрачено мастерство изготовления цельных шлемов и панцирных лат – ты мог видеть, что шлемы сейчас делают из кусков металла на каркасах, а из нательной брони есть только чешуя или кольчуга.

Скрипнула дверь и в кабинет вошла жена Соломона. Она улыбнулась мужу и Эйриху, после чего прошла к свободному лектусу и привычно разлеглась на нём.

– Поэтому многие виды гладиаторов просто исчезли, – продолжил викарий. – Сейчас это некогда изысканное развлечение превратилось в нечто безвкусное, вульгарное и бессмысленное: плохо обученных рабов кидают на арену, где они должны убивать друг друга как умеют. Никаких тебе красивых серий ударов, никакой драмы, ничего личного – зачем на это вообще смотреть? А где кровь? Где страшные и зрелищные раны, вопреки которым гладиатор продолжает мужественно сражаться?

– Да, культура гладиаторских боёв безвозвратно утрачена… – с наигранным сожалением вздохнула Юлия, дабы поддержать разговор.

– А кто может возродить мастерство изготовления прочных доспехов? – поинтересовался Эйрих.

– Думаешь, можно просто задать правильные вопросы и всё само собой наладится? – усмехнулся викарий. – Пробовали и до тебя, причём влиятельные и могущественные люди.

– Но что помешало? – заинтересованно спросил Эйрих.

– Деньги и целесообразность, – ответил Соломон. – Это всё очень дорого, а ради не особо-то популярных гладиаторских боёв разводить эту деятельность бессмысленно.

Эйрих уже знал, что сердца римлян давно и надёжно завоевали гонки, поэтому да, удорожать и без того не самые дешёвые гладиаторские бои никто не будет.

– А легионы? – спросил Эйрих. – Неужели никто не пытался воссоздать броню времён принцепса Октавиана Августа?

– Деньги и целесообразность, – повторил Соломон. – Больше никто не умеет делать такую хорошую броню, а потребности легионеров отлично закрывают чешуя и кольчуга. Ты мог видеть, что у большинства варваров нет даже кольчуг, не говоря уже о чешуе, а если и есть, то почти всегда худшего качества. Если острой необходимости в очень хорошей броне нет, то зачем тратить на неё много денег?

Эйрих уже смирился с тем, что готские кольчуги уступают римским, но тычок в это со стороны римлянина всё равно был неприятен. Тем не менее, нужно будет, когда позволит обстановка, провести проверку лучшей готской кольчуги против лучшей римской. Лучшую римскую кольчугу он собирался взять в Константинополе, где такие точно есть.

– Логично, – согласился Эйрих. – Но если мне нужна броня как у древних легионеров?