Чингисхан. Пядь земли

Во время отражения набега асдингов они потеряли сто двадцать восемь человек, что считалось бы большими потерями, если забыть о том, скольких они тогда убили. Соотношение потерь вышло потрясающим, но это стало возможным лишь благодаря тому, что Эйрих развил свою идею с дымом.

– А что случилось? – с недоверием спросил франк.

– Нанялись к одному городу, Филиппополю, – ответил Эйрих. – Асдинги, что из вандалов, замыслили набег, а у римлян нечем было его отражать. Вот и предложили нам щедрую награду за то, чтобы асдинги потерпели неудачу.

– Что-то такое я уже слышал… – произнёс Саварик. – А, так это ты тот самый Эйрих, которого привечают в императорском дворце?!

– Я, – кивнул Эйрих. – Как я понимаю, Трасамунд знал, кто я такой и поэтому решил довести дело до поединка?

– В его дела мы не лезли, – пожал плечами Саварик. – Рисковый он был, за что платил не раз. И сегодня цена оказалась слишком высокой.

– А эта аркобаллиста откуда? – спросил Эйрих, отряхнув песок с ложи.

– Он выиграл её в кости у одного южного наёмника, – объяснил франк.

– У меня в дружине воинам положено по силикве в день, по две силиквы десятникам и по четыре силиквы сотникам, – сообщил Эйрих. – Но доли с боевых трофеев нет ни для кого, как у римлян заведено. Поговори с остальными – если кто-то захочет вступить, то мы будем рады принять.

– А если их больше, чем десяток? – уточнил Саварик.

– Мы готовы принять не более пяти десятков, – ответил Эйрих.

– Как тебя найти? – спросил франк.

– Придёшь во дворец, скажешь, что пришёл к гостю консула, Эйриху Щедрому, – сообщил Эйрих. – Но хорошо подумай и своим скажи – у меня не будет дружинной вольницы, но плачу хорошо и без задержек.

– Будем думать, – пообещал Саварик. – Ладно, пойдём мы тогда, а то Трасамунда надо в церковь…

– Я уже заплатил носильщику, – сказал ему Эйрих. – Просто скажите ему, в какой церкви хотите его отпевать.

– И правда, не зря щедрым прозвали, – усмехнувшись, произнёс Саварик.

Уборщик на арене уже засыпал кровь свежим песком, а зрители, настроившиеся на долгий и захватывающий поединок, начали расходиться. Здесь больше нечего делать, ведь всё, что могло случиться, уже случилось.

Спустя ещё час, потребовавшийся, чтобы уладить все дела во дворце, Эйрих, Альвомир и Эрелиева уже были на форуме Феодосия.

– Вот эта! – ткнул Альвомир на круги сыра.

– Ты вообще знаешь, что это такое? – спросил у него Эйрих.

Альвомир отрицательно покачал головой, но затем снова ткнул пальцем в сторону сыра:

– Вот эта!

– Как знаешь, – пожал Эйрих плечами. – Уважаемый, заверните один круг.

Заплатив за товар дорого, потому что четверть силиквы за круг сыра в две либры – это непомерно дорого, они продолжили обход торговых прилавков.

– Мёд! – увидел Альвомир характерные глиняные горшочки на одном прилавке, а затем посмотрел на соседнюю. – Лепёшки!

Вот в таком духе, от прилавка к прилавку, они и путешествовали. Очень скоро пришлось раскошелиться на корзину, потому что заказы Альвомира уже нельзя было перенести в одной его котомке.

– Хватит… – неуверенно произнёс гигант, посмотрев на забитую доверху корзину.

– Тогда идём во дворец, – сказал Эйрих.

Сам он, как и Эрелиева, тоже кое-чего прикупил: три расписные масляные лампы из бронзы, обошедшиеся по четверти силиквы каждая, пять новых бронзовых перьев для письма, а также два квартария[30] первосортных чернил. Вдобавок ко всему этому он обзавёлся десятью песами[31] свежего пергамента в двух готовых к использованию свитках.

Эрелиева купила себе четыре новые тетивы, качество плетения которых было выше, чем у изделий лучших остготских мастеров, а также пять десятков первоклассных стрел. Впереди её ждёт долгий процесс приноравливания к чужим стрелам, что, в принципе, обычное дело. У Эйриха дома хранится девяносто запасных стрел, в качестве которых он не сомневается, поэтому покупать себе новую головную боль он не стал.

Ещё сестрёнка купила себе и матери несколько десятков бронзовых украшений с янтарём, а также два серебряных браслета с зелёными драгоценными камнями. Нерациональная трата, но Эйрих не стал выступать. Деньги на подобную ерунду будут всегда, а чего-то по-настоящему дорогого Эрелиева не брала.

Во дворце Альвомир сразу же уселся за обеденный стол в палатах и начал с усердием есть. Ему хотелось всего и сразу, но рот у него был один, поэтому он тратил время на мучительные размышления о том, что есть первым, а что отложить на чуть позже.

Эрелиева ушла в свою комнату, примерять украшения, а Эйрих сел за письменный стол, приготовил писчие принадлежности и задумался. Он никогда не пробовал писать монументальные труды, поэтому решил израсходовать немного пергамента на продумывание плана произведения. Ему хотелось написать о тактике кочевых племён, чтобы структурировать свои знания и лучше понять, что он забыл или упустил.