Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

Один достаточно чтит другого, и все они достаточно дружны между собою; и хотя у них мало пищи, однако они вполне охотно делятся ею между собою. И они также довольно выносливы; поэтому, голодая один день или два и вовсе ничего не вкушая, они не выражают какого-нибудь нетерпения, но поют и играют, как будто хорошо поели. Во время верховой езды они сносят великую стужу, иногда также терпят и чрезмерный зной. И это люди не изнеженные.

Взаимной зависти, кажется, у них нет; среди них нет почти никаких тяжебных ссор; никто не презирает другого, но помогает и поддерживает, насколько может, по средствам»[1306].

Судя по процитированным выше словам Плано Карпини, «Билики» Чингисхана, наряду с «Книгой Великой Ясы», и впрямь «стали законами для будущих времен».

Тем не менее «…уже в конце XIII в. значение свода имперских законов — «Книги Великой Ясы» — начало падать, и падение это ускорялось с распадением монгольского государства (Великого Монгольского Улуса. — А. М.)[1307], но вместе с тем долго сохранявшаяся общность быта монгольских племен и высокий авторитет Чингисхана приводили к тому, что «Книга Великой Ясы» не утратила своего значения целиком, а оказывала известное влияние на законодательство отдельных монгольских… (улусов. — А. М.) значительное время спустя после распада Великого Монгольского Улуса»[1308].

Приняв к исполнению билик Чингисхана о необходимости «сохранения в неизменном виде Ёс и Ясу Чингисхана», его потомки около 200 лет «хранили таковой обычай и закон» Великого Монгола. Однако после окончательного распада Монгольской империи и провозглашения в большинстве бывших составных частях Великого Монгольского Улуса ислама государственной религией[1309] падение значения «имперского закона» ускорилось; были отвергнуты основополагающие принципы монгольской государственности и права, и, прежде всего, традиционная идеология (военно-политическая доктрина. — А. М.) тэнгэризма[1310]. Как тут еще раз не вспомнить пророческие слова Чингисхана, адресованные всем своим преемникам-чингисидам и их соратникам: «Если вельможи, богатыри и военачальники, находящиеся на службе у детей Ханов, которые наследуют мне, не будут крепко соблюдать Ясу («Книгу Великой Ясы». — А. М.), то дело государства испытает потрясение и прервется»[1311].

Действительно, во второй половине XIV века «дело государств», на которые разделился Великий Монгольский Улус, «стало испытывать потрясение», одно за другим они стали прекращать свое существование.

«(Золотая. — А. М.) Орда, несмотря на все свое видимое могущество, уже пошатнулась, признаки разложения стали ощутимыми… Достоинство хана перестало переходить правильным путем и подвергалось насильственным переворотам… произошел перелом, с которого началось ее быстрое окончательное падение…»[1312]

«В связи со смертью в 1344 году Газана Кучука, последнего законного иль-хана Монгольского ильханского государства, этим годом принято датировать и окончательный крах этой державы»[1313].

«Монгольское Цагадайское государство в 1346 году прекратило свое существование, разделившись на Мавераннахр, в котором потомки монголов потеряли реальную власть (основа улуса Тамерлана[1314] со столицей в Самарканде) и Моголистан, в котором до начала XVI века правили потомки рода Цагадая[1315].

«В 1368 году власть (монгольской. — А. М.) династии Юань была почти полностью уничтожена, пришел конец господству монгольских завоевателей в Китае… Последний великий хан династии Юань Тогон-Тэмур бежал из Китая на родину… После распада империи Юань страна вернулась к раздробленности… потеряла единство»[1316].