Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

^{Тэмужин с помощью нукера Борчу отыскал своих коней. Современная настенная живопись. Мемориал Чингисхана в Ордосе (КНР).}

Автор «Сокровенного сказания монголов» упомянул «о черного соболя дохе, подаренной Тэмужину тещей Чотан на свадьбу»[218]. Этому дорогому подарку родителей Бортэ суждено было сыграть важную роль в переговорах Тэмужина с хэрэдским Торил-ханом.

Именно на него, на побратима[219] своего отца, хэрэйдского Торил-хана[220], Тэмужин решил опираться для достижения своей цели: воссоздания улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы). Этот выбор Тэмужина был отнюдь не случаен: еще в детстве Тэмужином была воспринята (на примере отца) и усвоена на всю жизнь (как важнейший жизненный принцип) древнемонгольская традиция побратимства; и, когда его семья, брошенная сородичами на произвол судьбы, бедствовала, он решил обратиться за помощью к побратиму отца хэрэйдскому Торил-хану. Ведь согласно тогдашней монгольской традиции побратимства «побратим отца был ровно что отец».

Однако, как отметил американский историк Гарольд Лэмб, Тэмужин до поры до времени не обращался к вождю племени хэрэйдов, считая, что «идти, как нищий, с пустыми руками — только вызывать презрение, а не дружеские чувства». И он упорствовал в этой решимости, которая не была ложной гордостью, а свойственной… монголам прямолинейностью образа мыслей… Тэмужин не воспользуется помощью (Торила)… до тех пор, пока не сможет появиться перед ним как союзник, а не бродяга»[221].

И такой момент наступил. Встав во главе своей семьи, окружив себя нукерами, семнадцатилетний Тэмужин, дабы заручиться поддержкой Торил-хана в воссоздании улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы»), «взял черного соболя доху, привезенную и подаренную ему тещею Цотан, и вместе с братьями Хасаром и Бэлгудэем отправился к верному анде-побратиму отца их Есухэя — Торил-хану.

^{Тэмужин приехал за своей невестой Бортэ. Современная настенная живопись. Мемориал Чингисхана в Ордосе (КНР).}

«Анда отца мне ровно, что отец», — так думал Тэмужин, к Торил-хану отправляясь.

И разыскал Тэмужин Торил-хана в Черной роще на берегу Толы. И обратился Тэмужин к нему и сказал:

«О, хан, вы, побратим отца, мне ровно, что отец. Я вам привез подарок тещи — доху соболью».

И молвил растроганный Торил-хан:

«Доху соболью мне поднес —
Ты так меня уважил!
А я верну тебе улус,
Чтоб ты в нем княжил.
Ты соболей мне не жалел —
Благодарю я.
Весь твой распавшийся удел
Вновь соберу я.
Для почек предназначен таз,
В глазнице разместится глаз,
Не так ли говорят у нас?!»»[222]

^{Приезд Тэмужина к побратиму своего отца, предводителю хэрэйдов Торил-хану. Миниатюра из «Сборника летописей» Рашид ад-дина. Начало XIV века.}

«Этими торжественными речами был скреплен союз, в силу которого кераитский (хэрэйдский. — А. М.) государь брал под свое покровительство сына своего бывшего анды, а Тэмужин официально признавал себя «клиентом» и даже вассалом Торила[223]; союз чрезвычайно важный, который просуществовал до 1203 года. В продолжение всего этого времени поддержка кераитов позволила будущему императору (Чингисхану. — А. М.) властвовать над большей частью древних монгольских племен. И наоборот — преданность Тэмужина своему сюзерену оберегала последнего как от любых внутренних смут, так и от нападений извне. После заключения этого пакта положение Тэмужина заметно упрочилось: у него появилось немало новых друзей (нукеров. — А. М.), и одновременно к нему возвратились многие друзья отца»[224].

«Поддержка и покровительство самого сильного хана Монголии сразу изменили положение Тэмужина… Но не только Борчу и Зэлмэ умножили число сторонников Тэмужина, хоть автор «Тайной истории» («Сокровенного сказания монголов». — А. М.) больше никого не упомянул…