Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

В процитированной выше клятве Чингисхана, как нам представляется, автор «Сокровенного сказания монголов» засвидетельствовал возрождение Тэмужином такой социальной нормы регулятивной системы догосударственного древнемонгольского общества, как культовый ритуал поклонения гению-хранителю горы Бурхан халдун.

Отметим, что специалисты-правоведы среди общественных регуляторов, «изобретенных» человеком в процессе самоорганизации, особо выделяют именно такие социальные нормы, как культовые ритуалы и обряды. «Они, — пишет А. В. Малько, — произвели поистине революционные изменения в его нервно-психической деятельности… позволили первобытным людям освободить свою психическую энергию от страха перед окружающим миром, и направить ее на производительную деятельность, создали условия для установления в обществе стабильных, в определенной мере предсказуемых и гарантированных отношений…»[234]

В данном случае мы как раз и имеем дело с одним из таких культовых ритуалов, существовавших, по свидетельству «Сокровенного сказания монголов», еще во времена Добун мэргэна и Алан гоо, когда монголы уже поклонялись духам-хранителям горы Бурхан халдун[235].

^{Гора Бурхан халдун, взойдя на которую, Тэмужин-Чингисхан молился Верховному божеству древних монголов — Всевышнему Вечному Тэнгри.}

Очевидно, Тэмужин реально ощущал глубокую и искреннюю связь между ним и горой Бурхан халдун, которая, как он сам верил, предоставляла ему защиту, всходя на которую, он «заряжался» магической силой Небесного Владыки и Матери-Земли[236], и поэтому он поклялся и впредь продолжать традицию проведения культового ритуала поклонения горе Бурхан халдун, а впоследствии узаконил этот «похвальный обычай» в «Книге Великой Ясы».

Возвращаясь к истории пленения жены Тэмужина мэргэдами, а затем ее вызволения из вражеского плена, следует заметить, что у монголов сразу лишиться вновь приобретенного считалось самым страшным ударом судьбы… Несомненно, потеря молодой красивой жены, на которой недавно женился, считалось большим несчастьем. А срок ее возврата и отмщения разбойникам всецело зависел от силы и возможностей потерпевшего[237]. С другой стороны, только успешные военные действия против общего врага могли продемонстрировать сородичам Тэмужина, всем монгольским родам и племенам, которые прежде подчинялись его отцу, нынешний статус Тэмужина, незаурядные организаторские способности наследника Есухэй-батора. А это, в свою очередь, позволило бы Тэмужину продемонстрировать всем, что он «отмечен всяческой небесной поддержкой»[238], напомнить о «небесном происхождении» своего рода, тем самым подняв свой авторитет среди монголов и значительно увеличив число своих сторонников и сподвижников…

Тэмужин, вдохновленный покровительством Всевышнего Тэнгри, Матери-Земли, духов-хранителей горы Бурхан халдун, не сплоховал в организации ответного набега на мэргэдов и вызволения жены Бортэ, действовал обдуманно и быстро, чего от него явно не ждали вороги-мэргэды…

Как свидетельствуют автор «Сокровенного сказания монголов» и монгольский летописец Лувсанданзан в своем «Золотом изборнике», Тэмужин, прежде всего, «поднял дружину свою…» Поскольку в имеющихся в нашем распоряжении источниках это — первое упоминание о собственном войске Тэмужина, военные историки отметили 1178 год как год начала военного строительства в воссоздаваемом им улусе «Хамаг Монгол» (Все Монголы).

Братья Тэмужина Хасар и Бэлгудэй, его первые нукеры Борчи и Зэлмэ — это бойцы, так сказать, «первого призыва», которым под руководством Тэмужина-Чингисхана было суждено заложить основу будущей непобедимой монгольской армии. Но в 1178 году только силами своей тогдашней дружины Тэмужину вряд ли удалось бы одолеть врага и освободить жену. Поэтому он обратился за помощью к Торил-хану и побратиму Жамухе.

После подтверждения Торил-ханом своих обязанностей в связи с побратимскими отношениями с Есухэй-батором, Тэмужин имел полное моральное право обращаться к нему за реальной помощью.