Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

Уже существовали «имперские конфедерации» найманов и кэрэитов (хэрэйдов. — А. М.). Видимо, они и были тем образцом, которому следовал Чингисхан с 1189–1190 гг., когда он сам был избран ханом подобного государственного образования начального типа и когда только начал борьбу за верховенство в степи»[298].

Таковы были исторические условия, в которых развернулась борьба за создание единого монгольского государства. На этом пути воссоздание улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы) стало первым, причем необходимым, этапом. На втором этапе этого пути Чингисхану предстояла тяжелейшая борьба за объединение всех монголоязычных племен и племенных союзов в единое государство.

Говоря о роли улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы) в этой борьбе, монгольский исследователь И. Дашням подчеркивал: «Именно улус «Хамаг Монгол» (Все Монголы) являлся главным связующим звеном всей Монголии, находившимся в центре ее территории, имевшим более высокий социально-экономический, политический и культурный уровень, являвшимся хранителем обычаев и традиций коренных монгольских народов, способным повести за собой другие племена и народности, принять на себя ответственность за их будущее, стать ядром создаваемого (Чингисханом и его соратниками. — А. М.) единого монгольского государства»[299].

Этот процесс образования единого монгольского государства характеризовался как внутренними, так и внешними факторами.

В самом монгольском обществе этого периода времени наблюдались разрушение родового строя, углубление имущественного и социального неравенства, и вследствие этого возникновение двух основных слоев общества: главенствующей части, именуемой «степной аристократией», и обыкновенных трудящихся-аратов, а также значительный рост потребности в регулировании общественных отношений и бытовых конфликтов; в результате повсеместного возникновения простейших политических образований (аймаков, ханств, родоплеменных объединений. — А. М.) появляется серьезная общественная необходимость улаживания конфликтов, возникавших между ними. Все это свидетельствовало о начале процесса формирования в монгольском обществе внутренних факторов образования государства в подлинном смысле этого понятия.

Однако крайне важно обратить внимание на то, что, поскольку общественно-политическое развитие монгольского кочевого общества не достигло своего логического завершения (пережитки родового строя в нем не были изжиты. — А. М.), внутренние факторы, о которых речь шла выше, не могли самостоятельно (без внешних факторов. — А. М.) сформировать условия образования единого монгольского государства.

Что же касается внешних факторов, то (так же как и тысячу лет назад, в эпоху империи Хунну. — А. М.) кочевое общество эпохи Чингисхана было не в силах полностью удовлетворить свои потребности. Иначе говоря, кочевое натуральное скотоводческое хозяйство монголов конца XII века не могло в полной мере обеспечить потребности членов общества своим внутренним продуктом. Они испытывали постоянную нужду в продукции сельского хозяйства и ремесел, производимых в соседних оседлых земледельческих государствах, в первую очередь в Китае (т. е. в империи Цзинь, господствовавшей в Северном Китае. — А. М.). В этой связи для кочевников было жизненно важно удовлетворять свои потребности за счет соседних оседлых земледельческих государств. Иногда это удавалось сделать мирными средствами, развивая хозяйственные, обменные и торговые отношения, прежде всего с Китаем (т. е. с империей Цзинь. — А. М.). Но поскольку (население этой империи. — А. М.) почти полностью обеспечивало потребности своего населения, они не были слишком заинтересованы в торговле и товарообмене со скотоводами-кочевниками монгольских степей. И если им все же приходилось вступать во взаимоотношения с кочевниками, цзиньские правители прежде всего руководствовались политическими целями. В тех случаях, когда обстановка на границе обострялась и монгольские племена подвергались притеснениям и нажиму, им ничего не оставалось делать, как объединиться для нападения на оседлые страны и захвата силой их богатств[300].

Именно так действовали предшественники Чингисхана, верховодившие в улусе «Хамаг Монгол»; во многом аналогичные процессы имели место и в эпоху Чингисхана[301]. Все это позволило современным исследователям прийти к однозначным выводам о том, что «возникновение кочевой державы в Степи, (в частности, Великого Монгольского Улуса Чингисхана. — А. М.) в большой степени связано с внешними отношениями» (Т. Барфильд); «возникновение государства у кочевников не только результат внутреннего развития, но в большинстве случаев было прямо увязано с завоеванием оседлых государств. Правда, и самооборона порой являлась причиной возникновения государства у кочевников (А. Хазанов)[302].