Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

Двумя годами ранее (в первой половине 1204 года) Чингисхан, начав осуществлять перевод строящейся им армии на традиционную для большинства государств, существовавших в прошлом на территории Монголии, децимальную (десятичную) систему формирования и управления, «разделил дружину свою на тысячи, на сотни и десятки…» На Великом хуралтае 1206 года, став Верховным владетелем Великого Монгольского Улуса, Чингисхан повелел, что эти армейские подразделения должны быть непосредственно связаны с соответствующими территориально-административными единицами его Великого Улуса («тысяча», «сотня», «десяток»), на основе которых они бы и формировались.

^{Верховный судья Великого Монгольского Улуса Шигихутуг. Современная монгольская живопись.}

Великие тумэны делились на обычные или малые тумэны, которые в военную пору были обязаны выставить десять тысяч воинов. Обычные тумэны состояли из тысяч, тысячи — из сотен, сотни — из десятков.

«Тысяча» считалась основной единицей территориально-административного деления Великого Монгольского Улуса, потому что именно с ней было связано закрепление определенного количества населения на выделенной для нее территории.

В ведении тысяцкого ноёна было формирование и обеспечение всем необходимым соответствующих армейских подразделений — «десятков», «сотен», составлявших его «тысячу»; в условиях кочевого, пастбищного скотоводства, господствовавшего в Улусе, первостепенной задачей тысяцкой администрации было организация рационального использования пастбищных угодий, налаживание бесперебойного сбора налогов[590].

Именно на это обратил внимание фламандский монах-францисканец Гильом дэ Рубрук, говоря о полномочиях созданного Чингисханом административного аппарата: «И всякий начальник (capitaneus) знает, смотря по тому, имеет ли он под своею властью большее или меньшее количество людей, границы своих пастбищ, а также где он должен пасти свои стада зимою, летом, весною и осенью»[591].

Замечание Гильома дэ Рубрука свидетельствует о том, что, хотя у монголов в период Монгольской империи вся земля номинально являлась собственностью Великого хана и его «золотого рода», тем не менее каждый феодальный сеньор (ноён-темник или тысяцкий) в пределах пожалованных ему земельных угодий распоряжался кочевками зависящих от него людей, распределяя лучшие пастбища по своему усмотрению. Однако по вопросу, переходило ли к ним право собственности на выделенную им территорию, мнения историков и правоведов разделились по той простой причине, что повеления Чингисхана и его преемника Угэдэй-хана по этому поводу до нас не дошли[592].

В связи с «делом образования тысяч» Б. Я. Владимирцов писал: «Чингисхан чаще всего образовывал «тысячу» из представителей одного племени — рода — и во главе ее ставил ноёном тоже принадлежавшего тому же роду (эти «тысячи» обычно называют «коренными». — А. М.). Т. е. Чингис просто брал уже сложившуюся единицу, какое-нибудь поколение, какой-нибудь клан, т. е. аристократический род с его unagan bogol’ами (потомственными вассалами. — А. М.), например, клан-род мангуд, закрепляя за ним уже выдвинувшегося предводителя, например, Хуйлдара; затем, по приблизительному подсчету, клан-род объявлялся «тысячью» — minggan и отдавался в ленное владение Хуйлдара; вместо рода или клана мангуд появлялась «тысяча» Хуилдара или «тысяча» войска мангудского…

В других случаях с делом образования «тысяч» было больше осложнений… Очень часто «тысячи» монгольского хана были составлены из представителей разных племен-родов (такие тысячи обычно называют «сборными». — А. М.)… Еще чаще наблюдалось, что ноён — тысячник — оказывался принадлежащим совсем другому роду, чем «люди» его «тысячи».

Подобное смешение родов, поколений и племен монгольских при образовании «тысяч», этих основных единиц в здании империи Чингисхана, имело очень важные последствия для родового строя, который неминуемо должен был сильно измениться и угаснуть»[593].

Общим в обоих случаях было то, что предводителями «внешних тысяч» Чингисхан назначал не прежних племенных вождей, и тем более не членов своей семьи, а преданых ему соратников-нукеров, роль которых в судьбе Чингисхана нельзя переоценить. И поэтому вовсе неудивительно, что и в государственном и военном строительстве он в первую очередь опирался на них.