Чиновник для особых поручений

– А чего мне думать, – легкомысленно махнул рукой Стас. – Из Архангельска сегодня нарочным пакет доставят. Я хотел тебя попросить этого человека встретить. Мне как раз в это время к начальству. Съездишь?

– Да, конечно, о чем разговор, съезжу.

– Вечерний поезд из Архангельска, пятый вагон, подойдешь к служащему, скажешь, что ты от Сизова.

Он посмотрел на часы.

– О, пора! Пакет оставь у портье «Англетера». Я вечером заскочу на обратном пути. Ну, ладно, будь здоров, спасибо!

– Да не стоит, – услышал он за спиной голос Владимира.

…Роль связного исполнял Вернер Иван Карлович, чистейший русский немец, которого списали из военной контрразведки по состоянию здоровья. Он понравился Стасу тем, что на собеседовании так четко изложил сильные и слабые стороны русской и немецкой армий. А прогноз так совпал с реальной Первой мировой, что впору было признавать в нем такого же «попаданца». Конопатый, с простецким широким лицом, он производил впечатление недалекого неуклюжего служаки. Однако в аттестации, которую он представил, черным по белому было написано: «Отличный стрелок, приемами защиты и нападения владеет мастерски, находится в прекрасной физической форме…» Причиной списания было «травматическое повреждение барабанной перепонки левого уха взрывной волной». При задержании иностранного агента тот попытался уйти на тот свет вместе с контрразведчиками. Вернер успел отобрать гранату и бросить ее в пустой коридор. В итоге все, кроме него, отделались легкой контузией.

Самое главное, что Вернер еще не был знаком ни с кем из группы «Зет». Для проверки Стас использовал способ старый, как мир. Бумага была пропитана какой-то химической дрянью, названия которой он, естественно, не запомнил. Армейский химик, которого озадачил опер, уверял, что через две минуты после попадания на нее света бумага обуглится и рассыплется прямо в руках. А если ее поднести к свечке, то исчезнет с громким хлопко́м.

И сейчас опер стоял возле окна, наблюдая, как Владимир заходит в пятый вагон. Инга была рядом, словно терминатор, ожидающий сигнала. Примерно через минуту Коренев спрыгнул с подножки вагона и направился в город. Стас и Инга последовали за ним, соблюдая хорошую дистанцию – «дышать в спину» опытному сыщику было опасно во всех отношениях. Впрочем, для подстраховки где-то здесь находились Всеволод с Галиной. Пока он их не заметил, что и неудивительно – по делам «наружки» жандарм был на две головы выше. Даже если они лопухнутся, Исаев его не упустит.

Выйдя на площадь, Коренев сел в таксомотор. Стас сначала тоже хотел взять автомобиль, на котором они прибыли. Однако, рассудив здраво, он от этой мысли отказался и махнул извозчику. Не такое уж было интенсивное движение, чтобы профессионал уровня Владимира не заметил висящую на хвосте вторую автомашину. Это вам не конец XX века.

– Давай за ним! – коротко приказал Стас, вкладывая в руку извозчика рубль.

Монета сделала свое дело. Не задавая вопросов, извозчик свистнул, и крепкий вороной меринок взял с места размашистой рысью. Проскочив по Самарской, автомобиль повернул налево и, миновав мост, поехал по Литейному. Резвый конек не отставал, держась на приличном расстоянии. Впрочем, извозчиков хватало в обоих направлениях, так что в глаза они не бросались. Стас еще для верности поднял откидной тент, что было вполне замотивированно – начал накрапывать дождь.

Когда таксомотор проскочил поворот на Пантелеймоновскую, Стас насторожился. На Невском он тоже не свернул. Все! Теперь уже было ясно, что Владимир едет не в «Англетер». А это могло означать только одно – сейчас проверяемый хочет побыть один на один с письмом. Конечно, есть еще версия, что он вспомнил про включенный дома утюг, но в нее как-то не очень верилось. Давно известно: хочешь дожить до старости – чти «бритву Оккама», целее будешь.

Владимир вышел в Кузнечном переулке. Незаметно оглядевшись, он вошел в арку второго дома. Сунув «ваньке» еще рубль, Стас взял за руку Ингу и не торопясь прошел следом. Осторожно оглядевшись, они убедились, что Коренева уже нет. Стало быть, он уже успел нырнуть в какой-то подъезд. Теперь осталось только спокойно ждать. Как говорится, кто чесночку поел – сам скажется.

Минут через десять из подъезда вышел Коренев. Стас сразу заметил, что на руках у него другие перчатки – те были серые, под цвет элегантной пары, а эти черные, кожаные. Ага, обжег пальчики, собака! А нефиг быть таким любопытным. Значит, не соврал этот химик, дай Бог ему здоровья. Вид у сыщика был невеселый. Еще бы! Уж кем-кем, а дураком он точно не был.

«Надулся, как мышь на крупу», – злорадно подумал опер и шагнул из арки навстречу бывшему соратнику.

Увидев его, Коренев замер на месте.

– О, Владимир, какая встреча! – воскликнул Стас преувеличенно бодро. – Как, встретили Ивана Карловича? Письмо забрали?

Тот, не отвечая, с каким-то странным выражением переводил взгляд с опера на Ингу, стоящую рядом. Губы его были плотно сжаты.

– Ладно, – отбросив дурашливый тон Стас. – Сопротивляться не советую, ты меня знаешь.