Чиновник для особых поручений

– А он-то откуда?.. – удивился Стас.

– От меня, – коротко пояснил Мельников. – Ваше высокопревосходительство, прошу разрешения допустить капитана Сизова к контрразведывательному мероприятию. Он владеет очень важной информацией.

– Да делайте, что хотите! – досадливо отмахнулся Столыпин. – За капитана Сизова с вас теперь только врачи спросить могут. Все свободны.

Офицеры встали и, кивнув, вышли из кабинета, оставив генерал-фельдмаршала наедине с его досадой.

– Расстроился Петр Аркадьевич, – нейтральным тоном констатировал Вернер.

– Расстроишься тут, – невесело хмыкнул Мельников. – Пахал огородик, удобрял, жуков всяких вытравливал… а потом – бац! Не нужен ваш укроп! И без огурцов обойдемся. Собаку повесить, чучело уволить, грядки заровнять.

– Вам бы книжки писать, господин капитан, – с восхищением посмотрел на Мельникова Иван Карлович. – Какую картину с голого листа написали, я чуть не прослезился.

– Прослезитесь еще, – буркнул Сергей. – Вас, кстати, в какое отделение определили?

– Еще не знаю.

– Тогда так, сейчас садимся в наш трофей – и на всех парах в Нойхаузен. Там наш ротмистр Немыский как раз с инспекцией.

– А, личность известная, – кивнул Вернер.

– Только не для меня, – пожал плечами Стас. – Главный контрразведчик?

– Зам, – коротко ответил Мельников. – Начальник Контрразведывательного отдела при генерал-квартимейстере Генерального штаба, подполковник Ерандаков Василий Андреевич. Не слыхали о таком?

– Это не тот, что в Нижнем Новгороде фальшивые взрывные мастерские устроил, чтобы выслужиться?

Про это случай ему года два назад Коренев рассказал. Фамилия редкая, вот и запомнилась.

– Ага, значит, точно слыхали. Пальчик ему в рот не клади, по плечо отхватит. Но главное – службу знает. Кстати, Бонч-Бруевич с Батюшиным при нем должны быть. Вот заодно и вашу судьбу определим. У нас толковых службистов раз-два, и обчелся. Не поверите, с кем работать приходится.

Капитан Мельников, распахнув дверцу «мерседеса», уселся на водительское сиденье. Стас уселся рядом, Вернер разместился сзади. Трофей фыркнул и тронулся с места.

– Слушайте, – спохватился Стас. – Чуть не забыл! Я ж своему гостеприимному хозяину денег обещал!

– Что, не подождет? – покривился Сергей. – Хотя… кто знает, когда мы еще тут окажемся. Где у вас деньги?

– Там же, где и мой денщик, – пожал плечами Сизов. – Короче, черт его знает. Давайте к вон тому банку подъедем.

На красивом двухэтажном домике, сильно посеченном осколками, гордо и несгибаемо красовалась вывеска «Bank of Metropole».

«Ничто этих банкиров не берет», – усмехнулся про себя опер, открывая тяжелую дверь.

Встретивший его за стойкой упитанный немец без особого удовольствия созерцал помятого русского капитана с повязкой на голове. Вынув из кармашка брегет, он открыл мелодично прозвеневшую крышку хронометра и взглянул на циферблат. Все так же неспешно убрав часы, сцепил пухлые пальцы на чреве и перевел вопросительный взгляд на странного посетителя. Однако взяв в руки чек, выписанный Стасом тут же, на бюро, высоко вскинул брови.

– O, es wunderbar![30]

Но (черт их поймет, этих русских!) чек изучил внимательно, только что на вкус не попробовал. Проникшись тем, что перед ним не абы кто, почтительно раскланялся, после чего выдал десять тысяч марок разными купюрами.

…Над городом уже нависали легкие сумерки, когда они подъехали к дому портного.

– И кто там? – после долгого молчания осторожно спросил из-за двери знакомый голос.

– Аарон Моисеевич, – вежливо сказал Стас. – Я привез вам долг.

– Это вы, Станислав?

– Это я, – вздохнул опер.

– Сейчас, сейчас, – заторопился портной.

Щелкнул замок, звякнула задвижка, откинулся крючок, и дверь наконец приоткрылась, явив из-за косяка птичий профиль Аарона Моисеевича.

– О, господин офицер, вы снова живы, я так за вас очень рад!

– Аарон, кто к нам пришел? – донесся из глубин квартиры зычный голос Рахили.

– Это наш гость, Станислав, – обернувшись, радостно сообщил ей портной.

– Он тебе долг принес? – громогласно поинтересовалась супруга.

Отец семейства сконфуженно поглядел на гостя.

– Конечно, – улыбнулся Стас, отсчитывая четыре с половиной тысячи марок. – Возьмите, пожалуйста, и спасибо вам.

– Может быть, чаю? – прижав к груди деньги, спросил хозяин.

– К сожалению, спешу. Мое почтение супруге.

– Да, да, конечно…

Стас спустился с крылечка под растроганное бормотание Аарона Моисеевича и, выйдя со двора, сел в машину. Заскрежетала передача, и «мерседес», покачиваясь на рессорах, поехал на выход из городка, выхватывая из темноты желтым светом фар то угол дома, то дерево, то перебегавшую дорогу кошку.

…Брусчатка влажно блестела в свете фар, ровно гудел мощный двигатель, пассажиры потихоньку начали «клевать носом».

– Э нет, господа, так не годится, – подал голос водитель. – Не стоит сейчас спать. На германцев мы, может, и не нарвемся, а вот я следом за вами усну, это как пить дать. Я уже двое суток, почитай, глаз не смыкал.

– Это точно, – пробормотал Стас, стирая с лица ладонью тягучую дрему. – Проснемся в кювете.

– Или в раю, – подхватил Иван Карлович.