Эмма уселась за стол и сердито на всех уставилась. Хорошо, итак, они на нее пялятся. Почему? Это был маленький городок и маленький колледж, и в первый день ее появление вызвало у некоторых определенное недоумение. Но это было несколько недель назад, теперь на нее в основном не обращали никакого внимания. Она взглянула в окно, на припаркованную машину Пола. Это была старая бордовая «Хонда-Цивик» 1990-го года. Ничего такого, на что стоило бы глазеть. Но вот водитель определенно заслуживал, чтобы на него поглазеть.
Подождите-ка. Это небольшой городок. Достаточно небольшой, чтобы заметить нового студента колледжа. А значит, такого странного местного жителя, как Пол, уж точно все знают. Он отсюда свалил и благодаря своему большому, блестящему, невероятному мозгу поступил в модный университет.
А потом он вернулся. Словно предатель. Словно совершил какое-то преступление, какое-то...
Он неразговорчивый. Очень умный. Учился в университете Лиги Плюща. Теперь вернулся. Собирался работать в их дерьмовом колледже.
Эмма чуть не выпалила это вслух, но тут с ней рядом кто-то сел.
— Ты мне соврала.
— А? — спросила она, очнувшись от раздумий.
Рядом с ней снова сидела Стейси Каммингс.
— Ты соврала. Сказала, что придешь ко мне на вечеринку, но не пришла, — повторила она.
— Я не соврала. Я сказала, что постараюсь, и постаралась.
— Так что же случилось?
Эмме ужасно хотелось заметить этой девчонке, что она нихрена ей не должна, не говоря уже о том, чтобы давать ей какие-то объяснения, но сдержалась.
— Я поссорилась с матерью, — честно призналась она. — Я все еще живу с ней. Это было просто ужасно.
— О, — Стейси тут же смягчилась. — Хреново. Мне жаль. Я думала, ты живешь где-то в общежитии или типа того.
— Нет.
— Ну, если тебе когда-нибудь понадобится где-то переночевать, дай мне знать, у меня много места. Я живу в старом доме свих родителей, и почти все время там одна, так что я не против, когда кто-то у меня остаётся.
Пока Стейси говорила, Эмма смотрела на нее и размышляла. Некоторые люди спасают собак из приютов — она предположила, что Стейси так же спасает людей из дерьмовых ситуаций. Интересно, почему? Что такого случилось со Стейси, от чего она решила, что ей необходимо спасать таких несчастных, как Эмма?
Однако, поскольку ей, по всей вероятности, в какой-то момент придется принять предложение Стейси, она об этом не спросила. Стейси загорелась желанием стать новой подругой Эммы, заботиться о ней. Одному Богу известно, зачем ей это понадобилось, но это было очень удобно. Это означало, что Стейси может ей пригодиться.
— Это здорово, спасибо. Можно тебя кое о чем спросить? Ты видела парня, с которым я приехала? — спросила она.
— Да! Я как раз хотела спросить, как
— Технически, нет. Мы с ним познакомились только сегодня утром. Или прошлой ночью.
— Где это ты ночью наткнулась на Чёрча?!
— На Чёрча?
— Да.
— ... Что?
Они обе в замешательстве уставились друг на друга, затем Стейси взмахнула руками.
— Хорошо, давай перемотаем и начнем сначала, — сказала она. — Сегодня утром ты вышла из машины вместе с
Ах, вот что поняла Эмма до того, как Стейси ее прервала. Да, святотатство, неразговорчивый, умный — Пол и есть Чёрч. Как Эмма сразу не догадалась?
— Я, э-э… Думаю, он мой сводный брат, — ответила она.
У Стейси отвисла челюсть.
— Чёрч Логан — твой сводный брат?
— Да.
— Почему ты вчера ничего не сказала?
— Потому что не знала. Я никогда в жизни его не видела, а Джерри называл его просто Пол.
— А, — вздохнула Стейси. — Верно. Пол “Черч” Логан, я совсем забыла. Никто не зовёт его Полом со времён... Боже, начальной школы?
— Вчера ночью мы столкнулись с ним в коридоре, а сегодня утром он меня подвез.
— Он с тобой разговаривал?
Чисто технически, в тот день Пол — или, скорее, Чёрч — с Эммой не разговаривал. Но, с другой стороны, ещё как разговаривал, и уж точно он говорил с ней прошлой ночью. Тем не менее, ей ни с кем не хотелось этим делиться. Пока.
— Нет, — покачав головой, сказала она. — Так откуда же взялось прозвище «Чёрч»? Джерри никогда не говорит о религии или о чем-то таком.
— Боже мой, знаешь, просто все его так зовут. Я уже не помню, с чего это началось. Как-то в одиннадцатом классе мисс Блут, наша учительница по обществознанию, сказала, что это, наверное, от того, что он «тише церковной мыши».