Чёрч

— Как насчет того, что она вообще существует. Что она красивая, ее жизнь проста, и она никогда не сталкивалась с тем дерьмом, через какое пришлось пройти нам с тобой.

От этого Эмма и впрямь почувствовала себя немного лучше.

— И значит, своим привилегированным положением она заслужила твой гнев, — уточнила она.

Чёрч отложил, наконец, ручку и откинулся на спинку кресла. Он пристально на нее посмотрел, затем схватил ее за запястье и потянул со стола. Эмма устроилась у него на коленях.

— Скажем так, это потому, что ей непосчастливилось попасться мне на глаза.

— Хорошо.

— Хорошо? Вот так просто, хорошо? Хорошо, ты прыгнешь со мной в неизвестность? Хорошо, ты сделаешь все, что я тебе скажу? — спросил он и, пробежав пальцами по ее длинным волосам, убрал их у нее с лица.

— Вот так просто. Хорошо.

— Ты просто потрясающая, — вздохнул он, скользя пальцами по ее переносице.

— Ты так говоришь только, потому что я еще более сумасшедшая, чем ты, — натянуто рассмеялась она.

Теперь его палец очерчивал контур ее губ.

— Я так говорю, потому что это правда. Потому что я всю свою жизнь ждал кого-то настолько совершенного, как ты. Кого-то, с кем мог бы разделить такие моменты. Кого-то, кто превосходил бы фантазию. Ты, Эмма Хартли, холодная как лёд реальность. Быть с тобой — это всё равно что ожить. Это воодушевляет.

Его палец проник ей в рот, надавил на язык. Она его сосала, потом он исчез, и она уже сосала его язык.

Что-то изменилось. Его тон голоса, взгляд, прикосновения. Он всегда был неистовым, всегда чересчур, но тут было что-то другое. Он смотрел на нее так, будто впервые по-настоящему заметил. Будто по-настоящему ее видел. Теперь он целовал ее так, словно хотел поглотить, его пальцы, пробегая по ее коже, оставляли за собой пламя. И складывалось впечатление, что, возможно, всего лишь возможно, он к ней что-то почувствовал. Может быть, даже начал в нее влюбляться. Однако, не успело ее сердце возликовать, как появилась здравомыслящая Эмма.

«Нет. Он сказал, что никогда тебя не полюбит. Сказал, что не знает, что такое любовь. Он тебя не любит. Не умеет».

Но здравомыслящая Эмма уже ничего не решала. Здесь правила тёмная Эмма, а темной Эмме было абсолютно насрать на всё, кроме сидящего перед ней мужчины и надежды, что он однажды научится ее любить. Он заполнил зияющие дыры в бренном полотне ее существования. Так кого волнует, что он ее еще не любит? Что бы он ни начал к ней испытывать, сейчас ее это устраивало, и сейчас это было важнее всего.

— Я это сделаю, — выдохнула она ему в рот, когда его руки проникли ей в джинсы. — Чёрч, я сделаю все, что ты захочешь. Только не прекращай со мной разговаривать.

— Никогда. Я никогда с тобой не закончу, Эмма.

— Привет, я — Эмма.

Столовая. Половина людей в зале старалась не обращать на нее внимания. Другая половина — неустанно на нее таращилась. Стейси казалась немного смущенной, и, хотя Эмма его не видела, она точно знала, что за ней из тени коридора наблюдает Чёрч.

— Будет весело, — прошептал он ей на ухо.

— Весело?

— Да. Иди. Стань ее подругой. Сделай ее такой, как ты.

— Зачем?

— Затем, что я так сказал.

А потом Эмму легко втолкнули в зал, и к ее лицу намертво приклеилась ослепительная, сияющая улыбка. Эмма Хартли, девушка, которая так умело притворялась нормальной. Она уверенно прошла прямо к симпатичной брюнетке, которая сидела одна в конце длинного стола.

— О, привет, — пробормотала девушка и уронила карандаш.

Они обе наклонились, чтобы его поднять.

— Прости, что напугала, — усмехнулась Эмма и, вручив девушке пишущую принадлежность, уселась рядом.

— Ты меня не напугала, вовсе нет. Просто я сегодня немного волнуюсь, — улыбнулась девушка.

«Сегодня? Готова поспорить, что каждый день».

— Да? Почему?

— Я только летом сюда переехала и впервые живу так далеко от дома. Я еще не совсем здесь освоилась, и курсовая оказалась сложнее, чем я думала.

— Всё это ужасно похоже на мою жизнь, — рассмеялась Эмма, следя за тем, чтобы ее голос оставался легким и нежным. Безобидным.

Девушка улыбнулась ей в ответ.

— Я — Лиззи.

Элизабет Ренни. Ей было двадцать лет. Она училась в муниципальном колледже Сент-Луиса, где жила ее семья, но этим летом перевелась в милую старомодную Эммину школу. Она получила пару рекламных писем о великолепной программе колледжа по ботанике и в результате подала несколько заявок на стипендию. Как ни странно, некоторые из них сразу приняли, поэтому перевестись оказалось легче простого.