Чёрная хризантема (СИ)

Минерва слышала об этой технологии. Апторегрессивная амнезия индуцировалась посредством изменения функционирования гиппокампа, лишала человека определённых воспоминаний.

— Что он совершил?

— Попытался убить моего отца. Это была месть за уничтожение рода Кагэмару, поднявшего восстание и проигравшего. Обычно покушение на монарха карается мучительной смертью, но его пощадили — своё дело он знает хорошо. Кагэмару служит за деньги, но в отличие от прочих наёмников, его можно купить. Однако его нельзя перекупить. Да и кто сейчас заплатит больше нас?

Клио наполнила бокалы.

— Ему больше некуда идти, он живёт, пока этого желает Дом Сераси, и умрёт по первому приказу. Для Кагэмару нет прощения или искупления. Разве что призрачная надежда вернуть былую личность и хотя бы видимость свободы. Это его единственная отдушина. Как, впрочем, и у Крида.

— Кто это? Тот киборг, который сопровождает корпората?

— Да. Его имя — Мартин Крид, он глава службы безопасности дзайбацу Ямагути Сайбернетик Технолоджис. Американский наёмник, который получил от трансконтинентальной корпорации технолизованное тело в обмен на несколько десятилетий рабства. — Клио поморщилась. — Мерзкая тварь, готовая влезь в любое грязное дело ради пригоршни долларов. Из-за него и Ямагути Йоко мне пришлось отстать тогда, на дороге. Не выношу присутствия клонированных корпоратов и их прихвостней-гайдзинов.

— Ямагути — органоклон?

— Да. Правящая верхушка некоторых дзайбацу давно обзавелись энграммами, и теперь все они каждые пару десятилетий переносят свою память в другие тела.

— У вас есть биотехнологии, позволяющие сделать это?

— Уже давно. Метод грубый и несовершенный, но вполне рабочий. Достаточно заразить мозг специализированным оптогенетическим вирусом и просверлить пару дырок в черепе — для внедрения оптических каналов. На протяжении нескольких часов мозг подвергается воздействию лазеров, а техномодуль считывает активность и учится имитировать поведение системы.

Таким способом в Конфедерации считывали память, попутно убивая реципиента.

— Разве мозг может выдержать такое воздействие?

— Нет, конечно, — ответила принцесса. — Тело умирает, а полученная информация переводится в кубиты и переносится на алмазный накопитель, вживлённый клону.

— Как можно было разрешить подобное?

— Всё это закономерное следствие исторической стадии, в которой мы живём. Приходится учитывать некоторые тонкости и идти на уступки.

— Не уверена что понимаю вас, Клио.

Принцесса показала Минерве три пальца.

— История прошла три стадии. Свобода и демократия привели к разрушению общественных институтов. Тифоны появились во время хаоса и анархии. Теперь мы живём в эпоху тотального контроля. Государства и корпорации владеют всем. Потом вновь наступит эпоха всеобщей свободы. Но это будет уже после окончательной победы человечества.

— В Европе нет тоталитаризма, — возразила Минерва.

— Есть. Но другой, не такой как в Паназии. Мы не создаём киборгов из реанимированных людей, делая из них рабов и объявляя собственностью государства.

— Они вам не нужны. У Доминиона есть обычные государственные рабы, без технолизационных приращений.

Клио проигнорировала её выпад, хотя его справедливость сложно было отрицать.

— Раньше, когда планете грозило перенаселение, политика шла по пути контроля рождаемости, поощрения непродуктивных форм сексуальной активности и расширении прав гомосексуалистов. Цивилизация, созданная мужчинами, зашла в тупик и была уничтожена. Теперь женщинам предстоит создать новую.

— Но разве сейчас всё обстоит по-другому?

— Пожалуй. — В словах принцессы скользила едва уловимая насмешка. — Теперь поощряются только некоторые виды непродуктивной сексуальной активности. Других у нас по большому счёту всё равно нет. А всё остальное должно искореняться.

— Раньше законы Японии не ущемляли права мужчин-гомосексуалистов.

— Всегда так было, — резко возразила Клио.

— Но...

— Всегда, — настаивала принцесса.

— У меня есть другие сведения.

— Они ошибочны.

— Историю могли переписать. Подогнать её под действительность, формируя новые поколения. Вы никогда не задумывались об этом, Клио?

— Никому это не нужно.

Клио даже не рассматривала такую возможность, её всё устраивало. Попытки показать другую точку зрения лишь всё сильнее раздражали принцессу, и в итоге Минерва сдалась. Разговор перешёл в другое русло.

— Не только в Доминионе грезят о мировом господстве, — вещала принцесса. — Мусульманский мир тоже одержим идеями Нурси и прочих апологетов панисламизма. Хотя эти же люди считают, что увеличение числа женщин — это один из признаков судного дня. Если у вас и есть враг, одержимый имперскими амбициями, то это не Паназия. По крайней мере, не только она.

Её рассуждения прервал один из солдат, который подошёл к столу и остановился, слегка покачиваясь. Клио посмотрела на него неприязненно, но ничего не сказала.

Солдат попытался сесть рядом с ней, но наткнулся на невидимую стену и с размаху шлёпнулся на пол.

— Последняя бутылка была лишней, — заметила Клио.

Принцесса повалила его, толкнув ногой в плечо.