Чёрная Пешка

На Архипелаги ежедневно ввозят несколько тысяч человек. Все они пленены нашими доблестными «океанскими змеями» и после… гм… перевоспитания в лагерях получают работу в шахтах и рудниках, на хлопковых плантациях и карьерах, трудятся в качестве плотников и ассенизаторов, грузчиков и уборщиц, каменщиков и судомоек. В рядах «дзэ-зеленых» так легко замаскироваться «древоточцу», не правда ли? Тем более что их-то, как вы, наверняка, заметили, никто в лагере на предмет шпионажа не проверял. Но эта затея с внедрением была бы верхом идиотизма. Ну, проникнет этаким образом шпион на территорию Империи. Ну, угодит в шахту или на карьер, в барак трепальщиц льна или свиноводов. Дальше-то что?! Какую информацию он там соберёт?

Рассмотрим другой вариант. На острова ежедневно прибывают несколько десятков человек, которые, подобно вам, Да, попали в сферу внимания наших наблюдателей на Материке и получили приглашение переселиться в Империю. Практически все «ха-сиреневые» пройдя через карантинный лагерь, становятся нашими полноправными гражданами и уже одно это автоматически перевербовывает любого шпиона-континентала. Он, не мудрствуя лукаво, предпочтет не вспоминать более о том, что он разведчик. Конечно, при таком раскладе внедренный с Материка резидент может получить довольно широкий доступ к информации. Но! Но! Но! Ответьте, ради всех богов, каким образом он передаст добытые сведения на родину, даже если очень захочет?! Доступ к приемо-передающей технике, как вы убедитесь — исключается полностью. Угон корабля и возвращение? Проще уж переплыть на спинке двенадцать тысяч миль до континента в сопровождении акул и ящеров или прорыть туннель под морским дном.

Даццаху еще раз фыркнул.

— Насмешили, право. — сказал он. — А смешить меня с моим живым воображением нельзя. Я сразу наглядно представил себе, как ко всем выпускникам вашего отряда прикрепляют по сотруднику контрразведки, усердно изображающему социального инспектора второго ранга. Через полгода вам самому придется краснеть при воспоминании о сегодняшнем конфузе. Да полноте, я уж никому, так и быть, не расскажу…

Выпейте молока и ложитесь. Я тоже, пожалуй, усну. Что-то мне расхотелось читать… Надо же: каждого иммигранта обеспечить персональным контрразведчиком! Спокойной ночи, Да. И приятных вам — кгрррхм! — снов.

Саракш, Многорыбье

Борт легкого крейсера «Спрут», Островная империя

09 часов, 11-го дня 2-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения

— Единственное место на корабле, где разрешено курить — бак. Дисциплина, конечно, есть дисциплина, нарушать не будем. — уныло говорил инспектор, — Но пока дотащусь туда под дождем по мокрой качающейся палубе, пропадёт охота даже коробку с табаком доставать. А мысль, о возвращении по той же палубе вгоняет в такое уныние, что… Хорошо быть некурящим, верно, Да?

— Естественно, легкие лучше не коптить. — пожал плечами Лунин.

— Перестать дымить, что ли? Или все же не надо? — высказывал сомнения Даццаху Хо, разглядывая трубку. — Красивая, не правда ли? Подарок друга. У вас остались на Материке родные и близкие, друзья?

— Когда в лагере составляли мое личное дело, я добросовестно все рассказал. Но раз вы спросили: близких нет. Родные — не знаю, возможно. Друг — где-то невообразимо далеко и географически, и в памяти. Знаете, все, что было до лагеря, вспоминается с огромным трудом, и самое главное, не хочется вспоминать. Даже лица всплывают в памяти как-то расплывчато и бесформенно. Как видите, «возрождение» успешно состоялось.

Даццаху задумчиво кивнул:

— Кстати, о личном деле. Вы ведь понимаете, Да, что я заглянул в него перед тем, как предложить работу. Так вот, там есть запись о том, что на вас вначале случайно наткнулся десант и лишь потом подоспела субмарина «морских рыцарей». Как понимаю, вы стали очевидцем ликвидации хонтийцев морпехами. В лагере также случалось наблюдать немало групповых казней и одиночных расправ над заключенными. Довелось побывать на стрельбище? Нет? Ах, да, оно же не при лагере. Тогда расскажу. Часть «дзэ-зеленых», которые не могут работать (их немного, но есть) отправляют на полигон. Кормят там неплохо, физических нагрузок почти нет. И вот на них надевают бронежилеты, каски и выдают оружие. Вместо пуль в магазинах автоматов и пулеметов — капсулы с краской. Все размещаются в окопах и засадах на стрельбище, а морские пехотинцы атакуют их позиции. Естественно, что у десантников боеприпасы не бутафорские. После атаки трупы «защитников» убирают из окопов, атаковавших выстраивают, а командиры внимательно осматривают их комбинезоны. Если у кого-то обнаружат кляксы краски, это квалифицируется как «ранение» или «гибель». На «раненых» и «павших» накладывается взыскание. Чаще всего — это наряды на грязные работы, лишение увольнительных и прочее. Убившие же в бою нескольких «защитников» получают благодарности и поощрения.