Чёрная речка. До и после (К истории дуэли Пушкина)

Mon Dieu, je n'en veux pas à la femme et je suis heureux de la savoir tranquille, mais c'est une grande imprudence ou folie que, du reste, je ne comprends pas ni quel était son but. Un billet demain pour savoir si rien de nouveau n'a eu lieu pendant la nuit, tu ne me dis [pas] non plus si tu as vu la sœur chez la tante, et comment sais-tu qu'elle a avoué les lettres.

Bonsoir, je t'embrasse de cœur,

G. de Heeckeren

Dans tout ceci Catherine est une bonne créature qui se conduit admirablement.

[6 ноября 1836][166]

Мой драгоценный друг, благодарю за две присланные тобою записки. Они меня немного успокоили, я в этом нуждался и пишу эти несколько слов, чтобы повторить, что всецело на тебя полагаюсь, какое бы решение ты ни принял, так как заранее убеждён, что в этом деле ты станешь действовать успешней, чем я.

Бог мой, я не сетую на женщину[167] и счастлив, зная, что она спокойна, но это страшная неосторожность либо безумие, которого я к тому же не понимаю, равно как и того, какова была её цель. Пришли записку завтра утром, чтоб знать, не случилось ли чего нового за ночь, кроме того, ты не пишешь, виделся ли ты с сестрой[168] у тётки[169] и откуда тебе известно, что она призналась насчёт писем.

Доброго вечера, сердечно обнимаю,

Ж. де Геккерен

Во всём этом Екатерина — доброе создание, она ведёт себя восхитительно.

Настоящее письмо было написано в разгаре событий, развернувшихся в начале ноября 1836 года и создавших дуэльную ситуацию, которая разрешилась браком Дантеса и Екатерины Николаевны. 2 ноября, по всей видимости, состоялась подстроенная Идалией Полетикой встреча Наталии Николаевны и Дантеса, положившая начало новому витку интриги против Пушкина. Тайный враг поэта, влюблённая в Дантеса, о чём явно свидетельствуют позднейшие её письма к нему, родственница Наталии Николаевны через графов Строгановых, Полетика приглашает её к себе, сговорившись с Дантесом, который также приезжает в её дом. Вот как вспоминает об этом княгиня В. Ф. Вяземская (по записи П. И. Бартенева) со слов самой Наталии Николаевны, которая приехала к ней тотчас от Полетики «вся впопыхах и с негодованием рассказала, как ей удалось избегнуть настойчивого преследования Дантеса»: «Мадам N по настоянию Гекерна пригласила Пушкину к себе, а сама уехала из дому. Пушкина рассказывала княгине Вяземской и мужу, что, когда она осталась с глазу на глаз с Геккерном, тот вынул пистолет и грозил застрелиться, если она не отдаст ему себя. Пушкина не знала, куда ей деваться от его настояний; она ломала себе руки и стала говорить как можно громче. К счастью, ничего не подозревавшая дочь хозяйки явилась в комнату и гостья бросилась к ней». Покинув предательский дом, она отправилась первым делом за поддержкой и советом к Вяземским, а затем домой. Судя по происходящему далее, Вяземские не советовали Наталии Николаевне рассказывать Пушкину о подстроенном свидании.

Сообщая брату Андрею о преддуэльных событиях, Александр Карамзин писал: «Старик Геккерн сказал госпоже Пушкиной, что он умирает из-за неё, заклиная её спасти его сына, потом стал грозить местью; два дня спустя появились анонимные письма. (Если Геккерн автор этих писем, то это с его стороны была бы жестокая и непонятная нелепость, тем не менее люди, которые должны об этом кое-что знать, говорят, что теперь почти доказано, что это именно он!) За этим последовала исповедь госпожи Пушкиной своему мужу, вызов, а затем женитьба Геккерна…» Это письмо писалось 13 марта 1837 года, по свежим следам трагедии, писалось человеком, поддерживавшим в описываемое время тесные отношения как с Пушкиным, так и с Дантесом.

Предыдущее письмо Дантеса подтверждает то, о чём пишет А.Н. Карамзин, вплоть до угроз, осуществление которых и началось 2 ноября. По утренней почте 4 ноября Пушкин и его ближайшие знакомые получают анонимные письма на его имя, извещающие, что он избран заместителем великого магистра Ордена рогоносцев и историографом Ордена. После этого происходит объяснение Пушкина с женой; она показывает ему письма к ней Дантеса и рассказывает о подстроенном свидании. Вяземский писал: «…письма анонимные привели к объяснениям супругов Пушкиных между собой и заставили невинную в сущности жену признаться в легкомыслии и ветрености, которые побуждали её относиться снисходительно к навязчивым ухаживаниям молодого Геккерена; она раскрыла мужу всё поведение молодого и старого Геккеренов по отношению к ней; последний старался склонить её изменить своему долгу и толкнуть её в пропасть. Пушкин был тронут её доверием, раскаянием и встревожен опасностью, которая ей угрожала». Вечером того же дня Пушкин посылает по городской почте вызов на дуэль на имя Жоржа Геккерена, как того уже стали именовать в Петербурге. Утром следующего дня Пушкина посетил Геккерен-старший, сообщивший, что его сын находится на дежурстве по полку, а он в его отсутствие якобы по ошибке распечатал письмо с вызовом на дуэль. Он просит отсрочки на 24 часа, на что Пушкин даёт своё согласие.