Чёрная речка. До и после (К истории дуэли Пушкина)

Речь идёт о портрете Дантеса, который Екатерина, как это явствует из письма, просит ей подарить. Уточнение «единственный мой портрет» позволяет внести некоторую ясность в датировку известных нам портретов Дантеса. О портрете, принадлежащем Геккерену, речь идёт в письме Дантеса к нему от 20 июня 1835 г., в котором выражается благодарность за то, что Геккерен «ни на минуту не расстаётся» с его портретом, т. е. литографированным портретом работы Бенара. Фотографию с этого портрета приводит П. Е. Щёголев в своей книге с указанием, что она прислана ему Луи Метманом, биографом Дантеса. Таким образом, уже существовавший ко времени этого письма карандашный портрет Дантеса работы Томаса Райта не принадлежал его оригиналу и только в 1927 г. поступил в Пушкинский Дом из Эрмитажа. Оба портрета, представляющие его корнетом (с одной звездой на эполетах), написаны между 8 февраля 1834 г., когда Дантес с чином корнета был зачислен в Кавалергардский полк, и 28 января 1836 г., когда он был произведён в чин поручика, т. е. получил право не на одну, а на три звёздочки на эполетах.

VI

Ma bonne et chère Catherine,

La seule réponse que je ferai à votre lettre c'est de vous dire que vous êtes un grand enfant de me remercier ainsi; ce qui vous fera plaisir est le but de toute ma vie, et si j'y suis parvenu ainsi je suis trop heureux.

A demain de tout cœur

G. de H.

Моя милая и дорогая Катенька, единственный мой ответ на ваше письмо: я говорю вам, что вы — большой ребёнок, если так благодарите меня. Цель моей жизни — доставить вам удовольствие, и если я достиг этого, то я уже слишком счастлив.

До завтра от всего сердца

Ж. де Г.

Вероятнее всего, Екатерина Николаевна благодарила Дантеса за какой-то преподнесённый ей подарок, возможно, взамен просимого ею портрета, о котором шла речь в его предыдущем письме.

VII

Ma bonne Catherine, je ne sais moi-même pourquoi aujourd'hui ma santé a été plus faible qu'hier, mais je pense cependant que cela ne tardera pas de beaucoup ma guérison. Je ne vous ai pas prié de monter chez moi ce matin car Mr Antoine qui fait toujours selon sa tête, avait trouvé bon de laisser entrer Karamzine, mais j'espère que demain il n'aura pas d'obstacles à vous voir, car je suis curieux de voir si pomme de terre a fait beaucoup de progrès depuis l'autre jour.

Tout à vous Georges

Dans ce moment le Baron entre chez moi et il me charge de vous gronder de votre peu de soins à soigner votre rhume.

[Вторая половина декабря 1836]

Добрая моя Катрин, я и сам не знаю, отчего здоровье моё было сегодня хуже, чем вчера, однако думаю, что это ненамного затянет выздоровление. Я не попросил вас подняться ко мне нынче утром, поскольку г-н Антуан[182], который всегда поступает по-своему, счёл нужным впустить Карамзина[183], но надеюсь, завтра не будет препятствий повидаться с вами, так как мне любопытно посмотреть, сильно ли выросла картошка[184] с прошлого раза.

Весь ваш Жорж

Сейчас ко мне пришёл барон и поручил побранить вас, что мало заботитесь о том, чтобы вылечить свою простуду.

В архиве Геккеренов находится только рукописная копия этого письма без даты (почерк не принадлежит барону Клоду де Геккерену), написанного между 12 декабря 1836 г., днём, когда Жорж де Геккерен заболел, и 27 декабря 1836 г., днём, когда, как мы узнаем из письма Софьи Карамзиной (Пушкин в письмах Карамзиных. М.— Л., 1978), он появился в обществе, в доме Петра Ивановича Мещерского и его жены Екатерины Николаевны, урождённой Карамзиной. Поскольку речь в письме идёт уже о выздоровлении, его следует датировать 20-ми числами декабря.

VIII

Ma bonne Catherine, vous avez vu ce matin que je vous ai traité presque comme mon épouse puisque je n'ai mis nulle coquetterie à vous recevoir dans le plus désavantageux des négligés. Je continue à me bien porter. J'ai eu du monde toute la journée.

Cette insistance de la part de W. m'étonne et me parait une mauvaise plaisanterie. Car Paul m'a donc vu hier me pouvant à peine me remuer sur mon sopha et cependant Walouieff est venu m'inviter formellement, je suis très inquiet de savoir ce que cela peut être, en tout cas vous serez là et me le direz demain. Adieu, bonne nuit, amusez-vous bien.

Tout à vous

G. de Heeckeren

[24 декабря 1836]

Добрая моя Катрин, вы видели нынче утром, что я отношусь к вам почти как к супруге, поскольку запросто принял вас в самом невыигрышном неглиже. Чувствую я себя по-прежнему хорошо. Весь день у меня были гости.

Настойчивость В.[185] меня удивляет и представляется неуместной шуткой. Ведь Поль[186] видел вчера, как я чуть ли не пластом лежал на софе, и всё-таки Валуев[187] пришёл ко мне с приглашением по всей форме. Я сильно тревожусь, что бы это могло значить, в любом случае вы там будете и завтра мне расскажете.

Прощайте, доброй ночи, повеселитесь как следует.

Весь ваш

Ж. де Геккерен