Чёрная Тень

– А какие глаза. Проницательные. Это сразу видно. И мудрые. Словно глубокие озера лунного света, прекрасные, как драгоценные камни. Точно бриллианты.

Мех Рейчиса продолжал менять цвет, бледно-серый переходил в белый, а белый – в какой-то другой… его окружила розовая дымка.

– Проклятье! – выругался он.

Фериус расхохоталась.

– Каждый раз срабатывает.

– Что ты с ним сделала? – спросил я.

Она указала на шкурку Рейчиса, которая теперь была почти вся розовая.

– У белкокотов цвет меняется от окружающей обстановки, а еще в зависимости от настроения. Вот так они краснеют.

– Проклятье! – прорычал Рейчис, едва не упав с лошади – так отчаянно он вертелся, стараясь рассмотреть свою шкурку. Он сморщил мордочку от напряжения и выглядел так, словно отчаянно пытался справить нужду.

– Черней обратно! – он посмотрел на свою все еще розовую филейную часть. – Я сделан из стали. Я – чудовище. Я – ужас, летящий на крыльях ночи, – он беспомощно посмотрел на меня. – Я уже почернел, да?

Я подумал, что лучше сказать, а потом вспомнил, как на протяжении всего нашего «делового партнерства», на которое Рейчис соизволил согласиться, он при каждой возможности смеялся надо мной, воровал у меня и не раз кусал.

– Ты все еще розовый, – припечатал я.

Пока Рейчис отчаянно старался снова почернеть, Фериус сказала:

– На этом закончим урок, малыш.

– Какой урок?

Она остановила коня и изящно спешилась.

– Ты сказал, что хочешь идти путем аргоси.

Я слез с коня и указал на Рейчиса:

– Это? Это и есть путь Полевой Ромашки?

– Ага.

– Значит, когда кто-то захочет меня убить, я просто должен хвалить его, пока он сам не капитулирует?

Она ухмыльнулась.

– Ну или потанцевать с ним.

Она разожгла небольшой костерок и жестом пригласила меня присоединяться.

– Давай, малыш. Пора изучать второй талант.

– Рози сказала, что второй талант аргоси – оборона.

– Слова, малыш. Ты действительно хочешь цепляться к словам?

Ладно, во всем этом был какой-то странный смысл. Фериус никогда не нравилось говорить на языке насилия, а может, у нее просто были свои слова, обозначающие семь талантов аргоси, как «путь Воды» и «путь Грома».

Я подошел к ней и принял, как мне казалось, приличную бойцовскую стойку, радуясь, что наконец научусь сражаться, как аргоси. Потом я увидел улыбку у нее на лице, и мой оптимизм превратился в панику.

– Погоди… танцевать – это же метафора, да? Вроде как «Танцевать со мной – это танцевать со смертью»?

– Малыш, танцевать – это значит танцевать.

– Но… – есть кое-что, чего иностранцы не знают о джен-теп: мы не танцуем. Никогда. В нашей культуре нет ни одного танца. Магам танцы ни к чему. Кроме того, это непристойно.

Рейчис злобно ухмыльнулся мне, радуясь, что пришел мой черед смущаться.

– Вот сейчас будет здорово, – ввинтил белкокот.

Фериус велела мне взять ее за руку и положила мою вторую руку себе на талию.

– У разных народов на континенте сотни танцев, но их все можно свести к семнадцати основным фигурам. Начнем с самой легкой – шадели.

Она была так близко, что мне стало не по себе. Фериус была, наверно, лет на двадцать старше меня, ну и от мыслей обо всех этих танцах я ужасно нервничал. Я уже собирался дать задний ход, когда Рейчис проверещал:

– Он сейчас струсит!

– Заткнись, – сказал я и крепче сжал руку Фериус. Я никак не мог ударить в грязь лицом перед зверем, который приветствует своих сородичей, нюхая их под хвостом.

– И что теперь? – спросил я у Фериус.

– Просто следуй за музыкой.

– За какой музыкой?

Фериус свистнула – прозвучала одна-единственная чистая нота, словно флейтист проверяет свой инструмент. Потом, без преупреждения, она перешла на мелодию, распевая каждый звук вверх-вниз по незнакомой мне гамме, ведя меня по пыльной пустыне. Конечно, у джен-теп есть музыка, но она по большей части для похорон, для придворных собраний и тому подобного. Эта мелодия была другая. Быстрая и бойкая. Мне уже казалось, что я понимаю танец, как вдруг я споткнулся, и Фериус пришлось меня поддержать, чтобы помочь сохранить равновесие.

– А помедленнее нельзя? – спросил я.

– Это медленно, малыш, – она продолжала танцевать, даже не насвистывая, отчего мне казалось, что музыка все еще звучит у меня в голове.

– Расслабься, – продолжала она. – Дай ногам самим делать нужные движения. Аргоси верят, что танцы живут внутри каждого существа и просто ждут, чтобы их выпустили на волю.

Рейчис злорадно заверещал.

– Эй, Келлен, внутри тебя я видел только один танец – он похож на предсмертную судорогу длиннохвостого песчаного крота!

– Шшшш, – шикнула на него Фериус. Она, конечно, не поняла, что он сказал, но, наверно, когда он надо мной потешается, по тону это легко понять. – Еще один звук – и я расскажу тебе историю про белкокотов, от которой ты порозовеешь на месяц.