Чёрная Тень

Вот тебе и мягкий подход. Я поднял руки, взяв внушительное количество порошков, чтобы произвести впечатление. Я не собирался целиться в нее, просто хотел сделать предупредительный взрыв, но едва я подбросил порошки в воздух, ее губы зашевелились, и я услышал шептание. Порошки внезапно вылетели у меня из рук, закружились в высоте и полетели прямо на меня и Рейчиса. Я нырнул как раз вовремя – они пролетели надо мной, смешались и взорвались красно-черным сиянием, которое, коснись оно меня, могло бы здорово обжечь.

– Моим духам не нравятся твои чары, меткий маг. Не надо было приходить сюда и связываться с Мамой Шептуньей. Им это не нравится, нет, совсем не нравится.

– Я же сказал, что не желаю ссориться!

Девочка снова подошла ближе, совершенно безвредная на вид, и посмотрела широко распахнутыми, невинными глазами.

– Может, нет, а может, и да. Посмотрим, что скажут мои духи.

И снова я, будто зачарованный, смотрел, как ее губы едва заметно шевельнулись, и услышал, как ветер шевельнулся в ответ. Вскоре ветер усилился, вихрясь вокруг нее, и послышались другие голоса… которые я узнал.

– Последний шанс, Келлен. Сдавайся, – сказал первый. Это был Теннат и его слова, которые он произнес во время поединка посвященных несколько месяцев назад. Ветер снова усилился.

– Джен-теп должен быть сильным, – сказал отец за моей спиной.

Я резко повернулся, но там никого не было.

– Что происходит? – сердито спросил я.

Новый голос прозвучал справа от меня.

– Это вопросы ребенка, Келлен, – сказал голос Мере-сан в ту ночь, когда она впервые вызвала меня во дворец.

Все новые и новые голоса раздавались вокруг меня, наслаивались друг на друга, прилетали и улетали с дуновением ветра; я знал их все, узнавал и слова, сказанные ими несколько месяцев назад. Снова и снова они звали меня: Шелла, родители, Нифения, Панакси, Ра-мет, Абидос… Вихрь звуков сводил меня с ума, и я уже почти заткнул уши, чтобы не слышать этот шум, как вдруг все стихло и остался только один голос. Мастер Осья-фест, в мою последнюю ночь в моем родном городе, и он читает с листка, где я написал ответ на четвертое испытание: «Даже вся магия мира не стоит того, чтобы продавать за нее свою совесть».

Все стихло, и, наконец, Мама Шептунья сказала:

– Надо же, какая ты редкая птица.

Рейчис клокотал у меня на плече.

– Можно я уже ее убью?

– Можно, но позже. Как ты это делаешь? – спросил я девочку.

Она пожала плечами.

– Я ничего не делаю. А вот мои духи, они могут быть жутко полезными, если захотят.

Это она только что и продемонстрировала. Для моего народа «дух» и «демон» – почти одно и то же.

– А что еще могут твои духи? – спросил я.

Девочка кисло посмотрела на меня.

– Они не насылают Черную Тень на невинных людей, если ты это хотел услышать.

Рейчис наклонился вперед у меня на плече и принюхался.

– Трудно сказать со всеми этими шальными запахами, но кажется, она не врет.

Я вдруг ощутил усталость, словно вся моя злость, весь страх, все мои отважные мысли про то, как я буду сражаться и защищать Сенейру и ее семью, казались теперь обычными пустышками.

– Прости, – сказал я и странной девочке, стоявшей передо мной, и всем людям, которым я не мог помочь.

Девочка прошептала что-то в ночь, и ветер снова взвился вокруг меня, шепча обрывки разговоров из нескольких последних дней. Магическая чума… Академия… Смех… Теперь они видят тебя, Келлен. Звуки внезапно оборвались, и Мама Шептунья сказала:

– Тебя разводят, меткий маг, ты слушаешь не те голоса, идешь не по тому пути.

– А по какому нужно? – спросил я. – Что мне делать?

Она рассмеялась в ответ.

– Это большой вопрос, мальчик, – она подняла ручку и указала тонким пальчиком в небо: – Посмотри на все эти звезды. Зачем идти только за одной?

– Проклятье! Я не об этом говорю! Кто за всем этим стоит? Ты все время говоришь про духов, твердишь, что я иду не по той дороге. Хорошо, тогда спроси своих духов, кто виновен в эпидемии Черной Тени!

Я ожидал, что она убежит в лес или метнет в меня какое-нибудь заклинание, но она кивнула и что-то прошептала во тьму за своей спиной. Вначале ничего не происходило. Потом снова поднялся ветер.

– Мои духи видят нити, – сказала она. – Нити ведут сюда, в Семь Песков, они тянутся далеко, меткий маг, из Телейдоса и до самых… – девочка завертелась на месте, словно она и вправду была ребенком, который крутится, пока не закружится голова. Вдруг она остановилась и указала на запад: – Некоторые нити ведут туда.

– Куда? Там лес, а за ним пустыня.

– Дальше.

На западе за пустыней лежали только…

– Земли джен-теп.

Она стала отступать медленно и тихо.

– Я не знаю, меткий маг. Мои духи видят далеко, но они не любят покидать наши болота.

– А ты? – спросил я. – Ты когда-нибудь отсюда уходила?

Она улыбнулась, будто я сморозил чудовищную глупость, и продолжила отступать, пока ее фигурка не слилась с темнотой.

– Я – Мама Шептунья, меткий маг. Зачем мне куда-то идти?

33 Противоборствующие дороги