Чёрная вуаль

Я нанесла ещё несколько ударов, не забывая проверять целостность перчаток; когда руки устали, я отошла на пару шагов назад, чтоб отдышаться. Под потолком я заметила канат с петлёй на конце. Спустив его к себе, перекинула через балку вверху и подошла к Трофимовой. Когда руки её освободились от верёвки, сквозь рыдания было слышно облегчение, которое она испытала. Но рано. Руки ей я связала вновь, но не за спиной, а спереди.

– Не надо, – стонала она, дрожа, как осиновый лист.

– Встань на ноги, – приказала я ей, схватив за плечо.

Два раза у неё подкашивались ноги, тело падало на пол, но я поднимала её вновь. И вот наконец, прижав спиной к колонне, я накинула на её шею петлю, подзатянула и закрепила. Это положение её напугало сильнее, чем избиение, и она принялась кричать и рыдать с новой силой. Канат не лишал её воздуха, не впивался в кожу, он просто поддерживал её тело от падения, но она этого не понимала. Я решила просто подождать, когда она успокоится, перестанет кричать и громко рыдать.

На ожидание ушло около пяти минут, в это время я прогулялась по всей длине комнаты, прошла мимо Жени, подмигнула ему и вернулась назад.

– У тебя так много сил. Я впечатлён, – спокойным голосом произнесла я, подходя ближе.

– Зачем вы делаете это? – срывающимся голосом спросила «Георгин».

Её не перестало трясти, слёзы на щеках не высыхали, но она стала более спокойной.

– Нравится. У меня нет высшей цели, я не спасаю никого от греха. Мне просто нравится, – голос мой звучал всё так же непривычно.

Взяв скальпель, я сделала небольшой надрез на животе «Георгина», она вскрикнула и съёжилась, пытаясь прикрыть рану руками. Схватив их, отвела в сторону и следующий разрез сделала глубже и длинней. Кровь вышла более густой, насыщенной и тёмной. Тонкой струйкой она поползла, извиваясь, вниз.

Скальпель держать мне совсем не привычно, неудобно, поэтому я подошла к стеллажу и выбрала складной нож, который немного похож на мой личный. Вернувшись обратно, я вырезала на груди «Георгина» звезду, лезвие невероятно острое. Приглядывая следующую область для украшения разрезами, не заметила, как ко мне подошёл Женя. В руке он держал что-то похожее на кнут и протянул его мне.

Проведя пальцами по рукояти и мягкой части полученного инструмента, улыбнулась сама себе. Нужно срочно испробовать! Убрав нож в карман и взяв верёвку со стеллажа, я подошла сзади к «Георгину» и привязала её тело к колонне, чтобы от потери сил она не свалилась и не повредила шею петлёй. Трясло её гораздо меньше, рыдания не оглушали уши, значит, скоро мне придётся приостановить своё развлечение, дать ей время для восстановления и отдыха, иначе она слишком быстро меня покинет.

Вернувшись на исходную, я осмотрела тело, задерживая взгляд на каждой кровоточащей ране, на каждом отблеске крови и синяке. Провела рукой по лицу, рукам и животу, полюбовалась на свою окровавленную перчатку и, подняв с пола наушники, сказала:

– Потерпи моя красотка. Ещё чуть-чуть и будешь отдыхать.

Надев наушники на голову «Георгину», я отошла к металлическому столу, сняла приблуду для изменения голоса и обратила взгляд на Женю.

– Будь осторожней. Когда она перестанет реагировать на удары, сразу прекрати, – приподнятым голосом произнёс он.

В ответ я кивнула и, облегчённо выдохнув, направилась к ней, к моему творению и прекрасному цветку. Подняв кнут и сделав два медленных вдоха и выдоха, я нанесла удар. «Георгин» взвизгнула и сжалась, на ноге появилась алая полоса. Вспомнились видео с БДСМ, которые я смотрела, будучи тринадцатилетней девчонкой. Сначала появляется шок от увиденного, потом интерес и наконец восторг с удовольствием. С каждым новым ударом я чувствовала себя более уверенно, на теле «Георгина» появлялись новые алые полосы, и уже примерно на десятый удар мне удалось порвать плоть до крови. Сначала выступили маленькие скромные капли, которые потом переросли в насыщенную кровавую полосу.

Я перестала чувствовать злобу, только удовольствие. Жар разлился по телу, возбуждение разогнало кровь, низ живота крутило. Как же это прекрасно! С каждым новым ударом и свистом хлыста «Георгин» реагировала более скромно, на двадцатый раз она уже не кричала, а, сжимая зубы, набирала воздух в лёгкие. Её светлая, не обременённая загаром летнего солнца кожа приобрела алый оттенок. Выступившая кровь растёрлась от новых ударов и успела запечься.

Когда я с огромной силой нанесла тридцатый удар, она не отреагировала. Облегчённо выдохнув, я кинула кнут на пол и сделала несколько шагов назад, уходя в тень. Оказавшись за пределами света, я остановилась и смотрела на обмякшее окровавленное тело у колонны. Голова поникла, волосы, перемешанные с кровью, присохли к лицу и закрывали сломанный нос. Я смотрела на картину и наслаждалась. Низ живота ныл неимоверно, сердце колотилось, будто пыталось покинуть грудную клетку, спасаясь от жара, разлившегося по венам.