Чёрная вуаль

«Завтра не получится встретиться. По учёбе нагрузили, не давая шансов на личную жизнь. Как освобожусь, сразу позвоню тебе и прилечу на всех парах. Расскажешь мне историю, которой поделился с тобой мужчина».

Поглощённая воспоминаниями прошедшего дня, я принялась собирать всё необходимое: нож, вуаль, материал для сохранения тепла и фотоаппарат. Ни за что не упущу возможность пополнить свою коллекцию прекрасной фотографией Трофимовой – моего «Георгина».

***

Опять сбежав с пар во время обеденного перерыва, я бегом ринулась домой. С самого утра бабочки танцуют в желудке, на учёбе сосредоточиться не получалось, в мыслях крутится только один человек – мой «Георгин». Переодевшись и подготовив сумку, села за ноутбук, в моём распоряжении было около часа, который я посвятила изучению новых статей про себя. Ничего нового! Абсолютно надуманные и нисколько не точные предположения, кем я могу являться. Буквально пара человек предположили, что Скорбящий убийца может быть женщиной, но возраст приписали ближе к тридцати. Полиция опять замолчала, а частные патрули не переставали радовать новыми видео задержания «подлинных» преступников.

Телефон на столе завибрировал, отчего я вздрогнула и, улыбнувшись самой себе, ответила на звонок.

– Да?

– Подходи туда, где я вчера тебя высадил. Поторопись, – беспристрастно сказал Женя и отключил звонок.

Оказавшись на переднем сиденье машины, я выдохнула и повернулась к нему:

– Как рука?

– Нормально, – Женя поднял ладонь и сжал все пальцы.

– Жаль, – сказала я, отвернувшись к окну.

Когда машина оказалась за городом, Женя протянул мне повязку, которую я надела с громким недовольным выдохом.

Когда мы оказались в домике, сердцебиение моё снова участилось. С каждой ступенькой дыхание углублялось, желудок холодило.

«Георгин» спала, грудь еле вздымалась, голова наклонена на бок, закрывая волосами лицо. Я переоделась, изредка обращая на неё взгляд. Женя опять встал у металлического стола и, скрестив руки на груди, следил за мной.

– О! – внезапно воскликнул он, быстрым шагом направившись к Трофимовой. – Я кое-что покажу тебе.

Он присел позади сонного тела, аккуратно двумя пальцами взял один наушник, отодвинул его в сторону и цокнул языком. Трофимова пискнула и вздрогнула всем телом, руками пытаясь прикрыть голову. Женя хихикнул и вернул наушник на место. Довольный собой, вернулся обратно к столу.

– Дрессировка, – с улыбкой сказал он.

– Она в другом положении. Ты опять был здесь без меня? – безэмоционально спросила я, натягивая перчатки.

– Нам не нужны были зрители.

Положив свой нож в карман, а фотоаппарат на стол, я двинулась к свету, где меня ждала она.

– Мне нужно её положить на пол и прицепить к этой штуке… Как он называется? Крюк? – указав на пол, спросила я.

– Анкерный болт. Ремни для конечностей есть в этом ящике, – указав большим пальцем, ответил Женя.

Помимо креплений в ящике оказались обычные цепи и проволока. Оставив крепления на полу, на границе света и тени, я подошла к «Георгину», присела около неё и аккуратно провела пальцами по засохшим ранам. Она в ответ вздрогнула.

– Пожалуйста. Снимите наушники, – сказала она довольно громко сухими обветренными губами.

В ответ я приложила палец к её нижней губе и даже через латекс ощутила, насколько они безжизненны.

– Простите, – более тихо продолжила она. – Слишком громко? Снимите наушники, прошу вас. Я схожу с ума от этого шума… Умоляю.

Я встала на ноги, полностью выпрямилась и направилась к ящику, где лежит приспособление для изменения голоса.

– Ты поил её? – спросила я, проходя мимо Жени.

– Да. Через пару часов нужно будет покормить, иначе она не переживёт укол с успокоительным.

Достав маску из ящика, надела её, проверила работоспособность и, вернувшись к «Георгину», села на колени. Аккуратно убрав наушники с ушей, отложила их в сторону и, отодвинув волосы, любовалась на её щеку. Кровь засохла и кое-где уже отвалилась, кожа вспухла. На общей бледности рана выглядела красиво.

– Спасибо, – прошептала она, борясь с дрожью.

Прицепив крепления к рукам и ногам, потянула их в сторону анкерных болтов. «Георгин» дрожала, но подчинялась. Иногда были слышны всхлипывания, но она старалась их скрывать.

– Ляг на живот, – сказала я металлическим голосом.

Она подчинилась, вытягивая дрожащие руки, её всхлипы стали громче. Прижав лопатки ладонью, я раскрыла нож и принялась вырезать буквы. «Георгин» терпела, глотала слёзы, скрипела зубами, но не кричала. Когда я закончила, встала на ноги, отступила на шаг и некоторое время любовалась словами, из которых сочилась кровь.

«Мой георгин».

Никто больше не посмеет её тронуть, дрессировать или менять. Только я.

Подняв глаза на Женю, я дёрнула бровью. Он в ответ поднял руки ладонями ко мне и улыбнулся.

– Поднимись. Сядь, – приказала я «Георгину», всматриваясь в буквы, которые при движении кровоточили.