Чёрная вуаль

Оказавшись перед её лицом, я провела пальцами по опухшей щеке, сухим губам и багровой шее. Реакция на мои прикосновения была не такой яркой, как вчера. Она смирилась, научилась терпеть боль и, видимо, грея себя мыслями о том, что она не умрёт, смогла преодолеть саму себя.

Прислонив лезвие к уголку её губ, почувствовала дрожь.

– Не делайте этого.

Лезвие скрежетало по зубам.

– Придётся потерпеть, – сказала я безразлично.

Обхватив второй рукой её затылок, я полоснула плоть. Теперь рана полностью идёт от губ до середины щеки. «Георгин» сжалась, закричала и, пытаясь прикрыть кровоточащую рану ладонями, схватилась за мою руку. Меня как будто прошибло током. Настолько неприятны мне показались её прикосновения. Бабочки в животе превратились в гусениц, которые своими мерзкими телами и лапками ползали внутри моего тела. Я подскочила, снедаемая отвращением.

– Не смей меня трогать! – прорычала я, сжимая рукоять ножа.

Тело на полу неистово тряслось, заливалось слезами и кровью, пыталось прикрыть голову руками.

– Простите. Я не хотела, – залепетала она, выплёвывая со словами кровь.

Я отступила на несколько шагов назад, скрылась в тени, пытаясь вернуть дыханию спокойствие. Дождавшись умеренного сердцебиения, я решила вернуться к непослушному «Георгину». Она мне надоела. Видеть её уже не хотелось. Опять опустившись к ней, я заключила её лицо в ладони и заговорила:

– Я не обижаюсь. Ты не специально, понимаю, – негромко произнесла я, чтобы посеять в ней спокойствие.

– Да, – шепнула она, держа ладони на своих коленях.

– Но мне нужно наказать тебя. – «Георгин» надрывисто вдохнула. – Последний раз. И потом всё это закончится. Ты рада?

Она еле закивала головой, поджимая губы, пытаясь перестать плакать. Кровь с лица залила торс и пол. Всё-таки сколько крови может вытечь из такой небольшой ранки! Взяв её левую руку, подняла выше, повернув к себе внутренней стороной, провела пальцами от кисти до плеча. Прекрасная красивая кожа. Уложив её руку на пол рядом с самым большим анкерным болтом, поставив как бы на ребро, я взяла со стеллажа биту, глянула на Женю, который одобряюще кивнул, и, гулко поставив её на пол, заговорила:

– Сожми зубы посильнее.

«Георгин» набрала в лёгкие воздух, уткнулась лбом в пол и замерла. Я в свою очередь замахнулась битой и ударила по её руке, как будто играю в гольф. Последовал непонятный звук, смесь хруста и щелчка, тело «Георгина» согнулось пополам, руки и губы тряслись, и потом последовал сдавленный крик. Он пощекотал меня, зарядил. Приятно. Истерика на полу не прекращалась, она продолжала извиваться и рыдать. Рука у неё распухла, покраснела, пальцы не шевелились. Подняв наушники с пола и подойдя к ней со спины, я громко сказала:

– На некоторое время я тебя оглушу. Не скучай.

Надев наушники, я взяла фотоаппарат и, сделав достаточное количество снимков, вернулась обратно к столу, где находился Женя.

– У тебя есть полотенца? Хочу её привести в порядок, смыть лишнюю кровь, – спросила я, вытирая перчатки.

– Да, есть. Сначала покорми её, – Женя указал на стеллаж, где стояло несколько бутылок смеси, похожей на детское питание.

Взяв одну бутылку, я не без труда скормила её «Георгину», которая тряслась и плевалась, потому что щека не переставала кровоточить и опухать, даже с использованием трубочки питаться ей было тяжело. Потом я набрала тёплой воды, запаслась полотенцами и, усадив «Георгин» к колонне, вымыла её тело. Она терпела боль, шипела и стонала, стискивая зубы, но больше не кричала. Возможно, именно по этой причине мне надоело её здесь держать и что-либо делать с ней, потому что она смирилась, не боролась и не рыдала, как в первый день.

По окончании всех процедур я осмотрела её с ног до головы, накинула согревающий материал и вернулась к столу, сняв прибор для изменения голоса.

– Отлично сработано, – заключил Женя, обратив на меня свой взгляд.

Подняв руку, он посмотрел на часы, цокнул языком и продолжил:

– Через три часа можно будет заняться её транспортировкой.

– Отлично, – сказала я, выкидывая перчатки в пакет. – Я эти три часа почитаю твои блокноты.

– Можешь взять их с собой наверх, я хочу кое-что тебе показать.

Когда я переоделась, мы поднялись наверх, я села за кухонный стол, включила свет и принялась читать блокнот. Женя некоторое время копался в сумке, достал оттуда ноутбук и, придвинув ко мне стул, сел рядом. На экране открылся видеопроигрыватель.

– Что это? Запись твоего выпускного? – спросила я, прикрыв блокнот.

– Здесь собрано несколько видео, самых сочных моментов. Просто смотри. Не говори ничего в процессе, – монотонно тараторил он.

– Ладно, – согласилась я.

Интерес мой подогрет.