Чёрная вуаль

– И вот его эта девушка вроде как опознала. Но Слава нанял адвоката, который доказал, что это был не Паша. ДНК его нет, свидетелей нет, ничего нет. Только показания девушки, которая больше полугода пролежала в коме, и Бог знает, как повредился её мозг.

Тот подозреваемый, которого отпустили, оказывается, Паша! Из-за него Алёна покончила с собой.

– А фото не было никаких? Эта девушка говорила, что один делал, а другой снимал всё.

– Нет. Телефон чист. А ты откуда знаешь про фото?

– Мы брали интервью у неё, – ответила я, вернув взгляд на дорогу.

– Ох, доченька, ты как? Я слышал, она умерла в больнице.

– Да, я нормально, – отмахнулась я, медленно уходя в свои мысли.

Выбрали плиту, и папа довёз меня до дома, помог с установкой и, выпив чая, уехал. Я же в свою очередь принялась сверять информацию. Проверила, когда у Паши день рождения, и когда нашли девушку. Сошлось! И фраза, которую Алёна не поняла, «Лучший подарок!», означает подарок Остапа на день рождения Паши. Вот только я не увидела между ними никакой связи. Разные люди, абсолютно. Увлечения различны, круг общения разный, и даже в социальных сетях они не добавлены друг у друга. Ни на одной фотографии они не появлялись вместе. Как же так? Откуда они узнали друг друга? Как сошлись в интересах?

***

Прошла мучительная неделя. С Гришей брали интервью у друзей парня и девушки, которых нашли в квартире. Сначала было максимально скучно, все говорили о том, какими хорошими, добрыми и суперпозитивными они были, и ничего компрометирующего. Какие вопросы мы ни задавали, как ни пытались вывести на разговор о неприглядной части их жизней, ничего не вышло.

Но небольшую радость я всё же получила, когда их друзья показывали фото парочки с различных праздников и совместного отдыха, они предстали передо мной истерзанными, в крови. Воспоминания нахлынули, каждое действие я прогоняла в голове снова и снова, как оседлала парня, рассекая его плоть, как я выкачивала кровь из его девушки, которая была полностью ею покрыта, и вздымающаяся грудная клетка иногда подёргивалась. В какой-то момент я даже отлучилась в уборную для разрядки, было сложно скрывать своё глубокое дыхание и лоб, покрывающийся испариной.

– Они сразу поняли, что ты новичок, – заявил Гриша, когда мы закончили интервью.

– Как?

– Тебе стало дурно от разговоров о смерти этой пары. Ты выглядела болезненно.

– Думаю, это пройдёт, – с небольшой улыбкой отозвалась я.

– Ты научишься это скрывать, – заключил Гриша, и мы сели в машину.

Попутно я тщательно отслеживала местонахождение Славы. Ещё буквально пару дней он уезжал с работы домой около четырёх часов дня, потом снова стал задерживаться. По социальной сети Паши я смотрела, находится ли он дома по вечерам. Очень редко выходил на улицу, только днём и буквально на три или пять часов. Остальное время проводит дома. Я решила для себя, сегодня после структурирования статьи, над которой мы с Гришей работаем, я отправлюсь к Славе домой. Возьму инструменты, выключу телефон и поеду. В зависимости от хода разговора будет решаться судьба Паши, если он подтвердит, что вторым мучителем был он, то смерть неизбежна, если ему удастся убедить меня в своей невиновности, то я уйду.

В последнее время мне проще справляться с жаждой. Постоянно находясь в окружении родственников и друзей своих жертв, я окунаюсь снова в моменты убийств, насыщаюсь и спокойно уезжаю домой.

Закончив работу, я собрала всё необходимое, плюсом надела маску, закрывающую нижнюю часть лица, которую временно спустила на подбородок. Выдохнула перед выходом из дома и отправилась в путь. Когда дом вырос передо мной, сердце прибавило ходу, ладони вспотели. Подойдя к окну, я прислушалась, было тихо. Изредка мелькал свет от монитора или телевизора, понять было сложно.

Встав под дверью, несколько раз выдохнула, приготовила нож и электрошокер, моё новое приобретение, если жертва вдруг окажется сильнее меня. Не снимая перчаток, я постучала в дверь. Она открылась только на третью попытку достучаться. Паша выглядел удивленным и взъерошенным, умывался он, скорее всего, несколько дней тому назад.

– Привет! – воскликнул он.

– Привет, – максимально приветливо сказала я. – Извини, неожиданно. Твой папа отправил меня забрать кое-какие документы.

– Он мне ничего не сказал.

– Это срочно. Не успел, забегался, видимо. Покажешь, где кабинет его? Он всё объяснил, где документы лежат, в какой папке.

– Да, проходи, – поспешно отозвался Паша, впуская меня.

Зайдя в кабинет, я осмотрелась, подошла к столу, для вида переложила несколько папок. Паша находился рядом, буквально в паре шагов.

– Как дела у тебя? – спросила я, мельком глянув на его лицо.

– Нормально, – кротко ответил он, убрав руки в карманы.

– Слышала, тебя в полиции допрашивали.

Паша побледнел, нервно сглотнул, глаза принялись бегать.

– Да, – почти шёпотом ответил он. – Там ошиблись, ничего не предъявили.

– Я у неё интервью брала. У той, которая опознала тебя, – я опять подвинула несколько папок.

– Понятно.