Чёрные руины

— С мамой и посмеяться можно было, а можно и поплакаться ей в жилетку, — видя перед глазами лица родных, продолжила Марина. — Иногда не хотелось с ней говорить о чём-то — всё казалось, не так поймёт, скажет что-нибудь такое, из-за чего испортит всё впечатление. А иногда меня как прорвёт — и тогда выкладывала ей про всё на свете. И ничего. Не чувствовала себя обиженной, если она пыталась что-то обсудить со мной. А с папой так здорово было поговорить за жизнь. Он всё пытался представить, как я буду бегать и искать материалы для статей. Любил обсуждать, какие темы для меня и для читателя будут интересны, как он важно говорил — актуальны…

— Сильно скучаешь, — задумчиво сказал Шторм, обхватывая её кисть уже обеими руками и поглаживая.

— Не сказать, чтобы сильно, — вздохнула Марина. — Меня сейчас так нагрузили занятиями — и большинство из них индивидуальные. Не позеваешь, как на лекции. Тебе хорошо — Буклих только домашние задания и носит.

— Ничего, — спокойно сказал ведун. — Зато через год догонишь меня. Я буду на пятом курсе — ты на четвёртом. Кстати, Буклих сейчас прибежит.

— Тебе помочь встать?

— Сам.

Он даже напрячься не успел, как дверь без стука распахнулась. На пороге застыл крылан — глаза круглые от какого-то потрясения.

— Шторм, к тебе!.. Я потом забегу! Привет, Марина! Держись!

Дверь хлопнула.

Секунды оба смотрели на неё, а потом ведун, севший было, осторожно лёг на место. Девушка посмотрела на него.

— Шторм, ты понял, что сказал Буклих?

— Нет. Ни слова. Но по тому, как он выговаривал слова, ясно, что сейчас придётся принимать гостя. Интересно — какого?

Они мгновенно вскинули глаза на дверь.

На этот раз постучали. Шторм снова, недовольный, сел.

А потом дверь открылась. На пороге стояли трое — впереди рослый ведун с седыми и такими длинными волосами, что длина Штормовых волос перед ними выглядела как мальчишеская стрижка под ноль. Это первое, что успела Марина отметить у ведуна. В шаге от него стояли двое таких широкоплечих тёмных драко, что девушка невольно отпрянула к Шторму — на радость тому. Он быстро обхватил её за плечи и тепло выдохнул в ухо, благо оно оказалось близко:

— Не бойся.

И Марина поверила, что он защитит, а в следующий миг «узнала» ведуна и расслабилась. А тот, слегка повернув голову, велел:

— Ждите меня за дверью!

Дверь за ним почтительно закрылась. Рослый ведун тяжело взглянул на Марину, и она, в зелёном комбинезоне, перетянутом на талии оранжевым платком, с чувствительно разлохмаченным «хвостом» на макушке, ощутила себя легкомысленной девчонкой.

— Здрасьте, — пролепетала она.

Рослый ведун словно не заметил её. Он в упор смотрел на Шторма.

— Мне передали, что ты попал в какую-то историю.

— Ничего особенного, — лениво сказал тот. — Так, поиграли со стихиями немножко. Интересно, кто тебе рассказал про меня.

«Кто… — мысленно хмыкнула Марина. — Риналия, небось. Ты ж теперь её вообще смотришь мимо неё. А ей обидно».

— Ты ранен серьёзно?

— Нет.

— Почему официальная невеста в твоей комнате? — неприязненно спросил ведун, всё так же не глядя на Марину.

— Моя женщина будет там, где я захочу её видеть. — Шторм внезапно встал на ноги, закрывая собой девушку. Правда, патетический момент был испорчен, поскольку молодой ведун от собственного резкого движения пошатнулся, и Марина только и успела схватить его за руку. Опираясь на неё. Шторм укрепился на ногах.

Но рослый ведун, кажется, и не заметил слабости сына. Он уставился на Марину так, что она, выдохнув, встала рядом со Штормом и ещё раз спокойно произнесла:

— Здравствуйте, Вечерний Туман. Мы рады видеть вас здесь, на Салливане.

Он вглядывался в неё так пытливо, что даже она быстро сообразила, что он старается разглядеть в ней. И только усмехнулась. И тому, что он не может пробиться сквозь сильнейшее защитное поле. И тому, как они со Штормом стоят — как провинившиеся перед родителями дети, готовые защищать друг друга до конца.

— Что произошло? — резко спросил Вечерний Туман. — Почему она стала твоей женщиной? Была же договорённость!

— Садись, отец, — кивнул Шторм на единственный стул в комнате. — Поговорим.

Недоверчиво посматривая на девушку, которая уже успокоилась и теперь пыталась скрыть улыбку, отец Шторма уселся на стул и вопросительно воззрился на них обоих.

Шторм взглянул на Марину.

— Откроемся?

— Откроемся, — согласилась она — и открыла свою личную защиту под въедливым и скептическим взглядом Вечернего Тумана. Пока он жадно впитывал информацию из неё, Шторм сильно сжимал её руку, словно напоминая: я здесь, я рядом — ничего не бойся.

Потом взрослый ведун впился глазами в информационное поле сына.

В молчании прошло полчаса. Затем Вечерний Туман встал и шагнул к Марине.

— Я рад, что мой сын нашёл тебя. Спасибо.

Он поцеловал ей середину ладони, кивнул сыну и вышел.

— Он куда? — прошептала девушка, прижимаясь к Шторму.

— Домой, на Веду, — пожал плечами тот.

— То есть только что пролетел — и снова улетает? — поразилась она. — Вот так вот легко? Ну, ничего себе…