Чёрные сердца

Как и лифт, всё выглядело одновременно потрёпанным и дорогим, словно это место некогда было роскошным, затем его когда-то растащили и забросили на годы, а теперь оно заново наполнялось артефактами — может, с целью восстановить былой лоск царственности.

Я не так много времени провела в этой части света, но я уловила атмосферу, то ли от старых фильмов про Холодную войну, то ли от того, как Блэк описывал Москву (и эти описания не были очень лестными).

Москва на самом деле была не во вкусе Блэка.

Ему нравились современные, новые вещи.

Ему нравилось солнце.

Ему не нравились холода.

Он практически ненавидел парадный лоск аристократии и любую чрезмерную показуху того, что он называл «уродливым старым дерьмом, которое покупается только для того, чтобы притвориться, будто у тебя есть настоящий вкус».

И это правда — как бы я ни песочила Блэка за его расточительность, он на самом деле не был склонен к излишней демонстрации богатства. Большая часть его денег уходила на дорогую, первоклассную недвижимость и военные игрушки. В обеих этих областях, не говоря уж о еде, он определённо был снобом, но он не из тех, кто жил в окружении бесценного антиквариата или украшал жильё золотом и бриллиантами; да он даже не покупал особенно огромное жилье, учитывая, что он мог бы позволить. Он жил в великолепном пентхаусе в одном из самых дорогих районов одного из самых дорогих городов мира, да… но если бы захотел, он мог бы жить в особняке, полном слуг, в том же городе, и в не менее дорогом районе.

У него имелся гараж с довольно внушительной коллекцией машин, но даже это не было чрезмерным в сравнении с тем, что я читала о гаражах некоторых знаменитостей.

По правде говоря, я была его женой, но даже я не знала точно, каков размер состояния Блэка.

Я знала, что он сказал бы мне, если бы я спросила. Мне просто не приходило в голову спросить.

Если честно, я не особенно интересовалась этим до недавних пор, когда это начало казаться вопросом жизни и смерти.

Но да, Блэк не был большим фанатом России как страны.

Я знала, что отчасти это пережитки того периода, когда он очутился здесь в 1950-х, а также тех лет, когда он сражался за американцев против Советского Союза. Мне казалось слегка забавным то, что ему отчасти промыли мозги антисоветскими и антикоммунистическими речами того времени, как минимум за годы его работы на армию.

Я знала, что отчасти это пережитки тех лет, в течение которых он боролся с торговлей людьми… и с дядей Чарльзом.

Даже не зная, что это мой дядя Чарльз, я была в курсе существования видящего по имени «Счастливчик Люцифер», который обитал в России и выдавал себя за олигарха и шишку мафии. Судя по тому, что говорил мне Блэк (не говоря уж о самом дяде Чарльзе), «Счастливчик» по-прежнему обладал большой властью в Москве.

Странно, но я так и не приняла до конца этот аспект моего дяди.

Я едва уложила в голове тот факт, что «Счастливчик» и мой дядя — это одна и та же личность.

Всё, что я слышала о Счастливчике Люцифере от Блэка, когда мы только познакомились, было весьма тревожным и почти походило на мультяшного злодея. Он активно действовал на чёрном рынке до корейской войны, торговал наркотиками, детьми, женщинами, мужчинами, оружием, войной. Блэк говорил, что он контролировал команды спецназа, когда они оба сражались во вьетнамской войне. Блэк также описывал его как серого кардинала в последующие годы, который имел много влияния на то, кто приходил к власти в российском правительстве… сначала в Советском Союзе, а позднее, после развала Советского Союза, и в России.

Блэк даже намекал, что Чарльз как-то причастен к его распаду, что это он решил, что России и союзным республикам пришла пора войти в мировую экономику.

Я ни разу не набралась смелости спросить у своего дяди, правда ли это.

Я вышла из первого лифта и оказалась в мраморном фойе.

Они повели меня по мраморным лестницам во второе фойе, которое также было мраморным, но содержало в себе репродукцию скульптуры Микеланджело «Венера Милосская» в полный размер.

Я задержалась там ровно настолько, чтобы войти во второй лифт — очередного красного-золотого монстра с позолотой, с дверьми получше, но тут оказалось ещё больше гербовых лилий и голов херувимов. Хоть второй лифт и пребывал в лучшем состоянии, он всё равно источал какую-то поношенность.

Я позволила себе поднять взгляд к зеркалу над головой и заметила, что местами оно протёрлось до черноты. Пронумерованные кнопки справа от двойных дверей выглядели старомодными, а также слегка выцвели, различаясь по оттенкам между собой.

Я смотрела, как один из четырёх мордоворотов наклоняется и нажимает кнопку самого верхнего этажа.

Это был самый молодой парень в группе, с чёрными, выбритыми с боков волосами, одетый в синие дизайнерские джинсы, итальянские кожаные туфли и носивший несколько золотых колец, включая кольцо с бриллиантом на мизинце. Его широкие плечи обтягивала, наверное, дорогая куртка из чёрной кожи; её покрой сразу вызывал в моей памяти мафиози из Куинса.