Чёрный аист

Во мне было пятьдесят три килограмма. Меня завернули в шерстяное одеяло, засунули на верхний полок в парилке, и на взвешивании перед соревнованиями я уверенно вошел в категорию до пятидесяти двух килограммов. Утешало меня лишь то, что была категория, в которой борцы весили меньше сорока восьми килограммов.

На соревнованиях я как-то выиграл одну схватку, вторую — и вышел в полуфинал. Борцов в легких весах, впрочем, как и в тяжелых, было немного.

— В полуфинале борешься с Котолыгиным из «Трудовых резервов», — сказал Владимир Иванович, почесывая затылок. — Не боишься?

— Нет, — сказал я.

— И правильно, — кивнул тренер. — Главное, руки не выставляй, он «мельницу» хорошо крутит.

«Мельницей» назывался прием с захватом одной руки и ноги соперника. Во время броска вторая рука и нога напоминали крылья ветряной мельницы. В любом случае во время схватки я вспомнил про этот прием, и он у меня прошел. Я вышел в финал.

— Я тебе говорил не выставлять руки?! — бушевал тренер Котолыгина после схватки.

Мой тренер ничего мне не говорил. Он чесал затылок и рассматривал меня, как редкий экспонат в музее.

— А ты уже второй, — сказал он.

— Могу стать первым, — заявил я.

Владимир Иванович, вероятно, уже встречался в своей жизни с нахалами, но я в чем-то превосходил их.

— Там же Игнатьев, — положил он мне на плечо тяжелую руку.

— И что? — попытался я ее сбросить.

— Мастер спорта, — сказал он, слегка надавив на плечо, отчего у меня подогнулись ноги. — В вашей категории только один мастер.

Я понял, что со стокилограммовым человеком лучше не спорить, и промолчал.

— Молоток! — отпустил меня Владимир Иванович. — В университете серебряных призеров по вольной еще не было. Мы тебе премию выпишем, а на занятия можешь вообще не ходить.

Прогуливание занятий пока не входило в мои планы, и я снова промолчал.

Игнатьев, конечно, в легкую выиграл у меня финальную схватку. Только на ковре я понял, что по сравнению с ним я птенец.

На церемонии награждения мне повесили на шею серебряную медаль на красивой ленте и вручили диплом.

— Послезавтра приходи сюда на тренировку сборной, — сказал человек, раздававший медали.

Судя по комплекции, он был тяжеловес.

— Кто это? — спросил я Владимира Ивановича.

— Александр Медведь, трехкратный олимпийский чемпион. Будешь хорошо тренироваться, тоже чемпионом станешь.

Борцовская стезя уводила меня от фольклористики, но я решил пока с нее не сворачивать. Авось пригодится, рассуждал я. Впереди еще много подсечек и бросков через себя прогибом, и умение бороться отнюдь не повредит.

2

— Борьба хорошее дело, — сказал Валера, узнав о моем фуроре. — Ты вольник или классик?

— Вольник, — сказал я.

— Это хорошо, подножкой тебя уже не возьмешь.

Я промолчал. Как раз Валера своим уходом из фольклористов поставил мне классическую подножку. Осталось только не разбить нос при падении.

На первой же тренировке в сборной республики я узнал о себе много нового.

— Ты еще совсем необученный, но дашь результат, — сказал мне Корецкий, старший тренер.

— Откуда вы знаете? — заносчиво поинтересовался я.

— На таких, как ты, я собаку съел, — усмехнулся Корецкий. — У тебя пропорциональное сложение, у нас это важно. Но задирать нос тебе еще рано. Из «Буревестника» уходи, лучше в «Динамо».

«Буревестник» было студенческое спортивное общество, «Динамо» курировал могущественный Комитет госбезопасности. Что мне там делать?

— Обучаться, — еще раз хмыкнул Корецкий. — Ладно, иди в спарринг к якуту, а мы тут подумаем.

В сборной Белоруссии в легких категориях было полно выходцев из Якутии, которые учились в местном институте физкультуры. Это были гибкие и неуступчивые ребята. Я вздохнул и отправился на ковер отрабатывать «мельницу» в паре с якутом.

После тренировки я проследовал в парилку мимо двух тренеров, которые были еще старше Корецкого.

— Жирненький, — сказал один из них, глядя на меня.

— Согнать пару килограммов — и можно засунуть в сорок восемь, — согласился с ним второй.

«Не пару, а все пять! — с ужасом подумал я. — Если заставят сгонять вес, останусь простым студентом. Не нужны мне триумфы такой ценой».

Но к счастью, со сгонкой веса ко мне больше не приставали, в сборной хватало и якутов. А вот общество пришлось сменить.

— Так и будешь прозябать в «Буревестнике»? — подошел ко мне тренер, который по возрасту был моложе остальных.

— А вы кто? — спросил я.

— Виктор Семёныч из «Трудовых резервов», — представился тот. — Дом физкультуры на Парковой магистрали знаешь?

— Конечно, — сказал я, — рядом с моей общагой.

— Вот! — обрадовался Семёныч. — На тренировки далеко ездить не надо. Ты из университета?

— Да.

— Ничего, перевоспитаем. Среди студентов тоже иногда нормальные попадаются. Но до наших им далеко, школы нет. Короче, приходи завтра в спортзал, оформим. Хоть будешь питаться как человек.

Оказалось, в «Трудовых резервах» мне предлагали тридцать рублей в месяц инструкторских плюс столько же талонами на питание. Это намного перевешивало мою стипендию в университете, пусть и повышенную.

— А как же «Буревестник»? — спросил я.