Чёрный археолог

— Ну у вас и бардак! — присвистнул я, едва сдерживая смех. Уж больно выражение лица у моего собеседника сейчас было забавное. — А еще серьезная контора…

— Не хотелось бы лишать тебя иллюзий, Паша, — покачал головой Тарасов, — но… я уже давно убедился: та штука, которую наши доблестные безопасники называют «планированием», в реальности в ста процентах случаев скатывается в полнейшую неразбериху. Обязательно что-то идет не так, и сразу же начинаются резкие телодвижения на всех уровнях — чисто чтобы хоть что-то сделать. Результата два: если прокатило — то это блестящая импровизация, позволившая успешно решить сложную задачу, бла-бла-бла. А если не прокатило — пожимают плечами и ссылаются на пресловутый «человеческий фактор». И не вижу ничего смешного.

Зато я видел. И беззастенчиво заржал на последнем предложении, что твой конь. Остановиться не мог довольно долго, раздраженный Тарасов уже начал на меня подозрительно коситься, прикидывая, как бы половчее организовать мне еще одно сотрясение мозга, а я все всхлипывал, смахивая слезы. Давно так не смеялся, честно говоря. Повода как-то не было подходящего.

— Сильно ты, должно быть, удивился, когда мы тебя из капсулы выковыряли, — наконец высказался я.

— Ага, — не стал спорить Тарасов, — удивился. Ох… охренел, короче. Но это уже потом, когда Пьер в лазарет нагрянул. А там, в подвале, вообще на рефлексах действовал.

— Молодец. Если бы ты не успел сказать, кто ты, шеф бы тебя в том подвале и бросил. — И жить бы тебе осталось несколько минут, пока гравигенератор не сработал. Однако эту подробность я благоразумно оставил при себе. — Но самое смешное вовсе не это… Знаешь, что мне Пьер приказал? Завербовать тебя.

На этот раз проняло и Тарасова. Глядя на него, я снова рассмеялся, и раскаты хохота едва не перекрыли какофонию, льющуюся из динамиков. Мой собеседник веселился от души, разве что головой о стол биться постеснялся, да и я то и дело утирал слезы. Зар-раза! Бывают в жизни совпадения, но не до такой же степени… Кое-как просмеявшись, я достал из холодильника бутылку минералки, поделился с гостем и принялся пересказывать ему свой разговор с патроном. Тарасов слушал серьезно, не перебивая. О недавнем приступе безудержного веселья напоминали лишь его покрасневшие глаза. Когда речь зашла о Ковчеге, он криво ухмыльнулся — мол, понятно, чего господин Ма хотел, — но и тут прерывать рассказ вопросами не стал, терпеливо дождался завершения.

— Стесняюсь спросить, а откуда твой шеф это все узнал? — поинтересовался Тарасов, когда я умолк. — Про меня и… тех двоих.

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Что-то про осведомителей говорил. Я так понял, это ребята с Сингона. И скорее всего, не только ему поют. Иначе с чего бы это якудза-триадам впрягаться? Тут, кстати, был случай… Как раз с тем человечком, которого мы с Женькиной помощью умыкнули…

Тарасов выслушал рассказ о приключениях на Босуорт-Нова все с тем же отрешенным выражением лица и даже комментировать не стал, просто кивнул, соглашаясь с моими же соображениями, что я высказал не так давно дражайшему шефу.

— Что-то мне подсказывает, что азиаты превратились в еще одну переменную, — подытожил он. — Занятное уравнение вырисовывается. Задолбаемся решать. А решать надо. Ну и ладно! — Хлопнул ладонями по столешнице, поднялся с табуретки. — Хорошо посидели, пора и честь знать. Я на тебя надеюсь, Паша.

Я немного опешил от неожиданности — это типа и все? А как же явки, адреса, пароли? Как-то по-другому я себе шпионские игрища представлял…

— Да, кстати, — обернулся Тарасов от двери, — давай-ка ты пока к Женьке не приставай с расспросами. Я ей скажу, чтобы тоже к тебе не лезла. Потерпите до ближайшего порта. Лады?

— Ничего обещать не могу, — покачал я головой.

— Придется, Паша, придется. Поверь моему опыту, палятся чаще всего как раз на разговорах. Не место и не время, пойми. Один раз со мной заперся в каюте — ну что сказать? Один раз не… понял, короче. А вот если подобное повторится, что они о тебе подумают?

— Кто «они»? — возмутился я. — Ты перегрелся, что ли?

— Первая заповедь штурмовика: здоровая паранойя еще никому не вредила, — внушительно изрек Тарасов. — Вне корабля делайте что хотите. И то я бы рекомендовал кое-какие меры принять…

— Да ну тебя!..

Параноик хренов.

— Короче, я предупредил.

— Ладно, — сдался я. — Хрен с тобой, золотая рыбка. Только у меня тоже есть условие.

Тарасов оперся на дверной косяк, приготовившись слушать, и вопросительно выгнул бровь.

— Ты прямо сейчас пойдешь со мной к шефу. Чего лыбишься? Я серьезно. Нечего зря время терять. Я, кажется, придумал, как вас с ним свести… Доверься мне, я его знаю всяко лучше тебя, успел изучить. К тому же тебе все равно терять нечего, сам говорил…

— Излагай.

— Нет. Просто идешь со мной и ничему не удивляешься.

— Не пойдет, — отрезал Тарасов и шагнул через порог.

— Боишься?

Вопреки моим ожиданиям, он вернулся. Уселся за стол и глянул на меня с прищуром:

— На «слабо» берешь? Ну-ну.