Чёрный крестоносец

– Да. Повторите местонахождение. – Уже с раздражением, и вполне объяснимым. Когда человеку угрожает смертельная опасность, он не изучает родословную потенциального спасителя. В творческих муках рожаю свое сообщение. Оно должно одним ударом нокаутировать радиста. Иначе он с ходу отошьет меня, как давешний американец. Аварийная частота священна для всех наций.

– Агент спецслужб английского правительства просит передать через Портишхед шифровку Адмиралтейству, Уайтхолл, Лондон. Информация чрезвычайной важности.

– Тонете?

Остров Вардю можно бы приравнять к тонущему флоту, и я отвечаю:

– Да. – В сложнейшей ситуации лаконичный ответ устраняет опасность недопонимания. – Приготовьтесь к приему.

Долгая пауза. Принимает решение. Затем:

– Категория важности. – Это вопрос.

– Телеграфный адрес имеет высший приоритет в сравнении с любыми другими сообщениями для Лондона.

Это его добивает.

– Передавайте сообщение.

Я отстукиваю сообщение старательно, с чувством, с толком, с расстановкой. Между тем красный отсвет на стенах комнаты постепенно блекнет. Ревущее пламя улеглось, сменилось вялым потрескиванием. Можно, кажется, различить голоса. Шея болит: шутка ли ежесекундно озираться на пожар за окном, продолжая одновременно передачу. Под конец прошу:

– Передайте, пожалуйста, немедленно.

Пауза секунд в тридцать, потом подытоживающее:

– Правительственные сообщения передаются без промедления. Вы в опасности?

– Приближается судно, – отбиваю я. Это прозвучит успокоительно.

Внезапно меня осеняет. – Где вы находитесь?

– Двести миль восточнее Ньюкасла.

С таким же успехом они могли бы находится на околоземной орбите искусственного спутника. Я передаю:

– Большое спасибо. – И отключаюсь.

Кладу на место наушники и ключ к передатчику. Прикрыв дверь, осторожно выглядываю в окно. Противопожарные бочки с соленой водой, оказывается, переоценили. На месте барака теперь – пятифунтовая куча тлеющих углей и пепла. Я не получал пока «Оскаров» за контршпионаж, но на ниве поджигательства шел голова в голову с корифеями жанра. Уж во всяком случае не мог считаться неудачником. Хьюэлл и профессор стоят рядышком, переговариваются, китайцы заливают водой из ведер дымящееся пожарище. Работа бесперспективная и практически бесполезная, так что можно ждать их с минуты на минуту. Пора уходить. Иду по главному коридору, собираюсь пересечь все еще освещенную кухню и вдруг застываю в неподвижности, словно напоровшись на кирпичную перегородку.

Банки из-под пива в корзине! Боже мой, пиво! Старина Бентолл не упустит из виду ни единой мелочи, особенно если она под носом, особенно после удара дубинкой по башке. Там, в комнате, я осушил два стакана и оставил стакан на столе. Даже в такой суматохе ни профессор, ни Хьюэлл не обвинят меня в пренебрежительном отношении к пиву. И китайчонок не обвинит. Ни за что не оставлю недопитое. Вряд ли они сочтут, что пиво испарилось под воздействием пожара. Я за четыре секунды вскрываю подвернувшейся под руку открывашкой две банки – благо их достаточно в контейнере на полу, – бегу в гостиную, пригнув голову, наполняю стаканы.

Возвратившись, кидаю обе банки в мусорное ведро, где таких банок навалом. Сомнительно, чтоб на эти две обратили внимание. И покидаю дом.

Несмотря на все оттяжки, как раз вовремя. Потому что китайчонок уже направляется ко входу. Исчезаю незамеченным.

Подныриваю под штору и различаю силуэт Мэри в дверях, она все еще любуется пожаром. Шепотом произношу ее имя. Она подбегает ко мне.

– Джонни! – Она радуется моему появлению, как никогда никто не радовался. – Я чуть не умерла от волнения, пока тебя не было.

– Это все новости? – Я крепко обнял ее уцелевшей рукой. – А я ведь передал шифровку!

– Шифровку! – Конечно, эта ночь меня измотала – и умственно, и физически, но только напрочь заторможенный тупица не заметил бы, что его сейчас впервые за всю жизнь удостоили комплимента. Я, однако же, не заметил.

– Ты ее передал?! Как здорово, Джонни.

– Повезло. Смекалистые ребята на австралийском судне. Теперь оно на полпути в Лондон. А затем грянут события. Какие – не знаю. Если поблизости есть британские, американские или французские военно-морские силы, они за несколько часов подтянутся еще ближе. А может, воздушный десант из Сиднея. Не знаю. Знаю другое: если они не поспеют вовремя...

– Ш-ш-ш... – Она приложила палец к моим губам. – Кто-то идет.

– Надеюсь, вы простите нас, миссис Бентолл? – провозгласил профессор масляно-озабоченным тоном, от которого меня, наверняка, стошнило бы, кабы и без того не было тошно. И все же нельзя было не восхититься его грандиозным талантом притворщика. – Хотелось узнать, все ли у вас в порядке. Надо же случиться такому! Беда, просто беда! – Он погладил плечо Мэри с отеческой нежностью – жест, который пару дней назад оставил бы меня равнодушным. Потом поднял фонарь повыше, чтоб получше видеть меня. – Всеблагие небеса! Вы отвратительно выглядите, мой мальчик. Как себя чувствуете?