Чёрный Магистр

Тут же наполнили чашу златую мёдом хмельным до краёв самых. Испил из неё Владимир и протянул Илье, но вдруг покачнулся князь, и коль ни подхватил бы его Левонтий, обронил бы кубок сей. Взял Илья драгоценную чашу из рук патриарха и произнёс:

– Благодарствую тебе, великий князь, но зазря ты мне возносишь хвалу. Я всего лишь отечества сын, как и прочие. Не меня тебе чествовать надобно, а народ русский, супротив захватчика выстоявший. И не я победу принёс на побоище Камском. Обратил в бегство не я басурман орду, а воевода наш, Добрыня Никитич, достойный больше моего чести тобою оказанной. – И с этими словами Илья поднял высоко над головой золотой кубок и с позволения княжьего передал его Добрыне.

Возликовал народ пуще прежнего, заголосил, что мóчи есть:

– Пей, Добрынюшка! Пей!

Промолвил Добрыня:

– Спасибо вам, люди добрые, и тебе, князь‑батюшка. – И со словами этими испил мёд из чаши поданной.

И вдруг кубок выпал из длани его и с грохотом рухнул на стол. Добрыня схватился за горло, лик его почернел в одночасье. Люди все замерли тут же, глядя на это с изумлением, не смея двинуться даже. Лишь Настасья, жена Добрыни, с криком отчаяния бросилась к суженому своему. Он успел лишь протянуть к ней руку, как повалился и, испустив последний вздох, умер. Повисла тишина гробовая, лишь Настасья Микулична рыдала над мужем своим, как вдруг раздался голос Алёши Поповича:

– Ах, ты, собака‑князь! – Вспомнились тут же ему слова отца его, Левонтия. – Илью погубить хотел, а жизни Добрыню лишил! – И со словами этими на князя кинулся, обезумев словно. За ним, было, кинулся Илья, но вдруг толчея началась какая‑то, и он не успел ухватить за рубаху товарища. И Алёша, отталкивая Левонтия, заслонявшего собой князя, кинулся на Владимира. Одним ударом повалил он его. Тут же закричал кто‑то:

– Убили князя! Убили!..

Опрокинулись тут же столы со звоном и грохотом, расступился народ, в ужас придя, и ощетинились стрельцы да дружинники клинками булатными. Вольга Алёшу от князя, дух испустившего, оттягивает. Но беспокойные возгласы потонули в крике Дюка Степанова:

– Погубили князя вы! Погубили, ироды!

Обступили богатыри Алёшу, закрыв того со всех сторон.

– След вам отдать нам убийцу Владимира! – продолжал верещать боярин Дюк.

Вавила ответил ему, сжимая в руке булаву, откуда ни возьмись в руке его взявшуюся:

– Ты, боярин, остынь пока. Погубили не только князя, но и Добрынюшку. Коль вина за Алёшей, ответит он, но лишь после того, как всё выясним…

Дюк с боярами прочими, на стрельцов глянув, махнул на витязей:

– Взять душегуба немедленно!

Зазвенели секирами стрелецкие молодцы, но встал на пути их Левонтий вдруг:

– Постойте же вы, люди добрые! Что же вы свару затеяли?!

– Ты за сына своего заступаешься? – бросил патриарху Степанов Дюк. – Сам же видел, чего натворил здесь твой выродок!

– Видел я! Видел! Но Вавила прав! Нечего кровь проливать, её проли́ли достаточно! Христом‑богом прошу, опустите мечи свои окаянные…

Нерешительно охрана княжья опустила булаты свои вслед за дружиною. Взяли на руки богатыри своего брата от отравы погибшего, прочие же – князя убитого, и понесли к княжьему терему. Народ расступался пред этой процессией. Казалось весь Киев потонул в тишине полной скорби, лишь Настастья с Апраксией своих мужей оплакивали…

18

Кудрёванко, разодетый в красный стрелецкий кафтан, сжимал в руках меч и весь трепетал от нетерпения. Сейчас всё должно пройти без сучка и задоринки, ибо он понимал, что ему не видать, как своих ушей, нового прощения от Чародея. Он вновь с ужасом вспомнил, как тот явился к нему в темницу после длительного похода от реки Камы в Киев. Тогда Кудрёванко, буквально, весь сжался от страха и ужаса, при виде таинственного служителя. Ему подумалось, что тот пришёл к нему, дабы покарать за то, что не сладили он и прочие с воинством русичей на Камском побоище. С самого начала Кудрёванко понял, кто на самом деле всем хороводит. Жидовин и Идолище глубоко заблуждались, раз тешили себя мыслью, что всё будто бы следует согласно их замыслу. Но вопреки тягостным ожиданиям Чародей обратился к узнику вполне благосклонно:

– Как ни странно, но я даже рад, что ты остался в живых.

– Благодарю, господин, благодарю… – Залепетал пленник.

– Твои ратники успешно добрались до Киева под покровом моего повелителя. Я дарую тебе возможность смыть свой проступок. Ты возглавишь их…

И вот сейчас всё решится. Послышалось, как в сенях княжьего терема засуетился народ. Идут! Они идут! Кудрёванко махнул своим воинам – приготовиться…