Чёрный пепел золотой травы (СИ)

В отличие от того берега, сравнительно гладкого и однообразного, здесь ландшафт менялся достаточно быстро. Холмы встречались всё чаще, становились они всё круче, и из-за этого мы двигались гораздо медленнее. Игрок большую часть дороги молчал, раздумывая о чём-то своём, и я не особо возражал — произошедшее к болтовне не слишком располагало, и сейчас всё, чего мне хотелось, это просто побыть в тишине, наедине с собственными мыслями.

Довольно скоро чудная река осталась далеко позади, скрывшись за первым более или менее высоким холмом. Ещё через какое-то время я перестал нервно оглядываться на каждый шорох в ожидании, что мой двойник-фантом появится откуда-то из темноты, а потом он и вовсе затерялся среди всего прочего, что занимало мою голову, и отошёл на второй план. Время и в самом деле лечит, в том числе и мысли.

На горизонте показалось зарево; поначалу я принял его за очередные грозовые всполохи, но быстро понял, что ошибаюсь. Грозы теперь почти всегда прятались за окружающими нас возвышенностями, а если и становились видны, их легко было заметить в сумраке, из-за цвета — этакие бледно-белесые пятна на границе неба и земли, в центре которых отчётливо вырисовывались паутинки молний.

В этом же свечении никаких молний не было, само оно мягко отливало тёмно-алым светом, еле различимым на фоне свинцового небосвода, и делалось ярче и больше по мере того, как мы шли. Такого с грозами тоже пока что не происходило — обычно приблизиться к ним не получалось, они как будто постоянно находились на одном и том же расстоянии, отодвигаясь от нас и самостоятельно затихая со временем. Сперва я сомневался, что направляемся мы именно к тому месту, но сомнения развеялись очень скоро. Игрок вёл нас прямо на загадочный красный отсвет, огибая холмы, встающие на пути, и другие препятствия, никуда не сворачивая с курса. Я хотел спросить его, что это за свет и куда мы идём, но он так ускорился, что я и поспевал-то за ним из последних сил.

Такой темп он держал ещё довольно долго, вплоть до нашего следующего привала, словно торопился попасть туда, куда мы шли. К тому моменту, когда он наконец устал и остановился, едва заметное зарево разрослось до половины горизонта, и теперь напоминало не то отблеск большого лесного пожара, не то багровый рассвет, который вот-вот разгонит темноту. До сих пор мне здесь не попадались леса, способные гореть с подобной силой. Впрочем, рассвет тоже пока не наступал, но это не означало, что когда-нибудь не рассветёт.

И только во время следующего отдыха я впервые с самой переправы решился заговорить с Игроком. Он задумчиво рассматривал выросшую на небе алую кляксу, полулёжа в траве, подперев голову кулаком и подложив под локоть сумку вместо подушки. Я сел рядом.

Река, которую мы пересекли, может, и была самой обыкновенной речушкой, но после неё меня не оставляло странное ощущение, совсем как в мои первые секунды тут, в стране мёртвых: ощущение потерянности, ошеломлённости, словно я заблудился где-то и не могу найти выход. Оно, это чувство, копилось внутри, рождая тревогу и страх; если вначале мне хотелось побыть в тишине, то сейчас неудержимо тянуло перекинуться с кем-нибудь хоть парой слов, лишь бы не чувствовать себя одиноким.

Я покосился на Игрока. На его лице в отсвете зарева переливались те же оттенки красного, что и в тлеющих угольках-бусинках на месте глаз у его трубки-ворона, как будто он сидел у костра. Жутковатое зрелище. Мне показалось было, что Игрок меня не замечает, однако он подал голос первым, заставив меня вздрогнуть от неожиданности:

— Как ты думаешь, куда бы нас привела та река?

— Река?..

— Я имею в виду, — он заворочался, устраиваясь повыше, — пойди мы, например, вниз по течению, в конце концов дошли бы до устья? Должна же река где-то начинаться и заканчиваться. Как считаешь?

— Не знаю. — Я помолчал мгновение. — Может, если бы мы пошли вдоль берега, то так и ходили бы по кругу. Может, река бесконечно бежала бы вперёд, как эти поля.

— Вот именно! — Он взволнованно затянулся трубкой и заговорил дальше низким, утробным голосом. — Пространство здесь постоянно скачет с места на место. И время такое же — ты не всегда замечаешь, как оно течёт. Тебе кажется, прошла всего минута — в привычном для живых понимании — а на самом деле убежал уже месяц. Одна секунда для кого-то может растянуться в целую вечность. А может быть, мы вообще видим только тех, чьё время идёт так же, как наше. И тогда одновременно в том же самом месте, где находимся мы, есть те, у кого оно быстрее или медленнее, но чтобы нам узреть друг друга, нужно, чтобы что-то совпало. Чтобы совпали наши ритмы.

Закончив сумбурную речь, он снова уставился в одну точку, вгрызаясь зубами в трубку. Я осмотрелся по сторонам.

— Получается, для нас эта секунда тянется так долго, что вокруг всегда ночь?