Чёрный пёс

Куперу пришлось подождать, пока мимо машины проедут две всадницы — лошади двигались медленно и элегантно, здоровые мышцы их ног перекатывались под блестящей кожей. Наездницы кивнули в знак приветствия и заглянули в автомобиль, чтобы рассмотреть сидящих в нем людей. Они ввели себя так, словно машины в Мюрее были чем-то необычным. Кто-то вышел из дверей «Пастуха», распахнул их и выволок на улицу черную доску для объявлений. Из крохотного здания, в котором находились почта и магазин, донесся взрыв смеха.

На противоположной стороне дороги рабочий, расшивавший швы кладки, стоя на приставной лестнице, включил транзистор. Из открытой двери коттеджа показалась пожилая леди и что-то сказала ему, скорее всего, предложив ему чашку чая. Она увидела «Тойоту» и снова заговорила, а рабочий повернулся, чтобы посмотреть на машину. Купер уже был у этой дамы, которая так много знала обо всех без исключения жителях деревни, что это становилось опасно для ее здоровья. Но вот про Лауру Вернон ей было ничего не известно. Абсолютно ничего.

Бену показалось, что сегодня Мюрей более оживлен, чем накануне, когда он появился здесь впервые. Казалось, убийство Лауры Вернон расшевелило его и заставило жителей сплотиться перед лицом несчастья. А может быть, оно просто стало новой темой для разговоров.

Детектив уверенно свернул на неровную проселочную дорогу, которая проходила в тени деревьев. Высокая трава, выросшая между колеями, шаркала о днище машины. В основном вдоль дороги росли буки, хотя в нескольких местах громадные каштаны раскидывали над головами проезжавших свои кроны, почти непроницаемые для солнечных лучей. Осенью дети из близлежащих домов появятся здесь с камнями и палками, чтобы насшибать себе каштанов для игр.

— Ну и кто же здесь живет? — спросила Фрай. — Ваша тетушка Алиса или кто-то в этом роде, так? Это обязательно должен быть кто-то, кто встретит вас, как блудного сына. Какой-нибудь второй двоюродный племянник или что-то похожее… У ваших родителей были большие семьи? Не забывайте, что кровосмешение сильно влияет на мозг.

— Я эти места совсем не знаю, — ответил Купер.

Через несколько ярдов после того, как они съехали с шоссе, проселок повернул, и им пришлось снизить скорость, чтобы не повредить подвеску. Ландшафт был такой, как будто деревня осталась где-то далеко позади. Деревья полностью скрывали дома, которые находились всего в каких-то двухстах ярдах от них. Теперь полицейские ехали по очень старому участку лесного массива, и Бен обратил внимание, что за ним никто не ухаживает. Множество мертвых веток и сучьев, сломанных зимними ветрами, гнили на земле среди буковых деревьев. Все они были покрыты личинками и слипшимися грибами белого цвета, а ежевика и папоротник вымахали почти в человеческий рост. Часть каменной стены перед лесным участком обвалилась, а самодельные столбы, обмотанные электрическим проводом, закрывавшие эти прорехи в стене, давным-давно попадали. По опушке вышагивал красавец фазан. Увидев машину, он от изумления замер на одной ноге. Зеленая, красная и золотая краски в его плюмаже сверкали на солнце, и на какое-то мгновение Куперу захотелось остановиться и схватить птицу. Но она неожиданно бросилась бежать и скрылась в подлеске вместе со своим торчавшим трубой хвостом. Фазан заставил Бена вспомнить о браконьерах, и он решил рассказать о них Диане, но, повернувшись к ней, понял, что она даже не заметила птицы.

— И никаких указателей, — пожаловалась его напарница, хмуро глядя из окна, как будто ее карта завела их черт знает куда.

— А они и не нужны. Любой житель Мюрея знает, что здесь расположены фермы Торпа и Бентов, — объяснил Бен, и хотя мысли, вызванные появлением птицы, все еще вертелись у него в голове, он решил отложить разговор на потом.

Вскоре деревья расступились, и стал виден поднимающийся вверх склон холма. Здесь земля заросла жесткой травой. Она была разделена наподобие ячеек с помощью каменных стен и проволочных заграждений. В ста ярдах выше по склону находилась группа самодельных зданий — деревянные курятники и навесы для птицы, а также ряд загонов для свиней, возведенных из шлакобетонных блоков. В углу одного из загонов для скота гнили два железнодорожных вагона, а одно из полей было полностью накрыто армейским ниссеновским бараком[66] с волнистой металлической крышей.

В открытые окна машины проникли сильные ароматы глины и перегнившей соломы, а также запахи разнообразной живности. Было ясно, что где-то рядом располагается выгребная яма. Казалось, что везде, куда ни посмотришь, разгуливала домашняя птица — на поле, дороге и на крышах зданий. Помимо кур красного и серого окраса, здесь встречались разнообразные утки и десяток больших белых гусей, которые немедленно направились к машине, агрессивно выражая свое недовольство появлением чужаков. От их шума где-то в самом центре этого комплекса залаяли из лачуг собаки, а в одном из загонов, как раз в тот момент, когда Купер подъехал к воротам, расположившимся поперек проселка, заблеяла коза.