Чёрный прах

— Мириам! Gaos… просто приезжай. Ты нужна мне. Я говорю это серьёзно. Пожалуйста. Приезжай в Санта-Фе. Бл*дь, да я не приближусь к тебе, если ты этого не хочешь. Ты можешь работать со мной через Красного. Ты можешь координироваться с подразделением ФБР в Санта-Фе. Ты можешь говорить с Мэнни, Красным и женой Красного и вообще не приближаться ко мне. Если мы поймаем одного из этих созданий, мы доставим его к тебе для интервью. В Санта-Фе, ладно? Безопасным образом, — добавил он. — Клянусь богами, Мири, в следующий раз я удостоверюсь, чтобы эта бл*дская тварь была должным образом нейтрализована.

— В следующий раз, — фыркнула она.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать…

— В этот раз ты тоже позволишь им кусать тебя, Блэк? — холодно спросила она. — Ну знаешь, чтобы собрать информацию? Чтобы допросить их более эффективно. В конце концов, возможно, это единственное, что позволит тебе прочесть, что же в этих вампирах такого «другого». Может, это служит настоящей причиной, по которой ты не можешь просто уйти или позволить моему дяде разобраться с этим.

Её голос сделался ещё холоднее.

— Это было давно, — сказала она. — Должно быть, у тебя ломка от нехватки этого кайфа. Может, вампирам в резервации ты понравишься не меньше, чем тем, в Нью-Йорке, Блэк. Уверена, если ты хорошенько подумаешь, то ты найдёшь повод дать им укусить тебя. Ведь так?

Блэк до боли стиснул зубы.

Дверь-сетка позади него со скрипом отворилась, и он повернулся.

Увидев стоявшего там Мэнни, Блэк постарался контролировать свой свет или хотя бы выражение лица. Старик протянул ему пиво, и Блэк взял его, кивнув в знак благодарности. Мэнни уже снял крышку, так что Блэк запрокинул голову, делая большой глоток.

Мэнни скрылся обратно в доме, закрыв за собой дверь-сетку.

— Извини, Блэк.

В этот раз её голос прозвучал тише.

Он покачал головой, делая очередной большой глоток пива.

— Я это заслужил, — сказал он.

— Ты действительно это заслужил, — в этот раз в её голосе прозвучали эмоции, и острая лента боли полоснула по его свету, отчего перехватило дыхание. — Хотелось бы мне верить хоть единому твоему проклятому слову. Хотелось бы, чтобы я не была вынуждена чувствовать тебя через этот проклятый телефон, чувствовать, как ты пытаешься убедить меня, что в этот раз ты действительно, действительно настроен серьёзно. Хотелось бы мне не хотеть верить тебе.

Блэк почувствовал, как она сдерживается, чтобы не сказать большего, кусая губу и стараясь контролировать свой свет — совсем как он считанные секунды назад. Одного лишь этого ощущения оказалось достаточно, чтобы сделать боль разделения невыносимой.

— Пожалуйста, приезжай, Мири, — тихо сказал он. — Я оставлю тебя в покое.

Она рассмеялась.

— Нет. Не оставишь.

— То есть ты не приедешь?

— Бл*дь, я не говорила этого! Я не говорила этого, Блэк… ведь так?

Он не ответил, но глотнул ещё пива. Он уже наполовину прикончил бутылку.

— Я на Гавайях, знаешь ли, — сказала она.

Затем, прежде чем он успел ответить, она издала невесёлый смешок.

— …Конечно, ты знаешь. Вероятно, ты отслеживаешь меня по спутнику в эту самую минуту. Уверена, твои мордовороты все это время следовали за мной, чтобы убедиться, что я, ну не знаю, не взорвусь спонтанно или ещё что.

— На воле все равно осталось много вампиров, — осторожно сказал он. — Распространятся слухи о том, кто я, кто ты. Ты не можешь ожидать, чтобы я отпустил тебя без…

— Не дай Боже спросить меня об этом, Блэк. Или хотя бы проинформировать.

Он начал отвечать на это, затем передумал. Вместо этого он сделал ещё один большой глоток, стиснув зубы и глядя на пустыню.

Его боль теперь была такой сильной, что от неё щипало в глазах.

Он обхватил рукой живот, стараясь дышать вопреки боли.

— Я хотела приехать сюда с тобой, — сказала она, и в её голосе теперь звучала открытая злость. — Я хотела, чтобы мы с тобой приехали сюда после того дерьма в Нью-Йорке. Я хотела убраться от всего этого… всего этого дерьма, Блэк. Я хотела, чтобы ты от этого уехал. Как только ты убрал этого психопата.

Его боль усилилась ещё хуже, но Блэк все ещё не был уверен, что она хочет его слышать, так что промолчал.

— Какая же я дура, — сказала она. — На какой бл*дской идиотке ты женился, Блэк.

Он прикусил губу, качая головой.

Если она почувствовала это, то это никак не отразилось на её голосе.

— Милостивые боги, какая же я глупая. Я тебе все упростила, не так ли? Я видела на тебе бл*дские укусы. Я их видела и ничего не сделала. Ты кормил меня бредовыми историями о ранах от тренировок с мечами и поздних планёрках с Ковбоем, и ты отсутствовал, занимаясь… чем-то там… с этим сукиным сыном, пока он кормился от тебя.

В её голосе звучало отвращение, но вместе с тем и боль.

Он чувствовал куда больше боли, чем отвращения, но и то, и другое заставило его содрогнуться.

Он понимал, что теперь она плакала, и эта боль в груди сделалась невыносимой.

— Мири…

— Не надо, — рявкнула она. — Просто… не надо, Блэк.

Последовало очередное молчание.