Чёртов плод

Беловолосый опёрся спиной о подоконник высокого полукруглого окна, за которым на расстоянии вытянутой руки виднелась глухая кирпичная стена. «Оно и понятно, – подумал Кейр, наблюдая за стекающими по оконному стеклу капельками дождя. – Аренда в Нью-Йорке никогда не была дешёвой, а за красивый вид и всякое там такое непременно пришлось бы что-нибудь доплачивать… Да и на кой чёрт, спрашивается, нужен кому-то этот вид, если собираешься заниматься, как у них тут написано, всякими там „духовно-энергетическими практиками“?..»

– Это место когда-то основал наш Правитель, юный воин, – Тео едва заметно улыбнулся. – Тот, кого эти смертные сейчас почитают как своего делателя, правда, пробыл его слугой совсем недолго, но зато перед смертью он успел ещё написать какой-то трактат, который так им всем понравился, что многие, как видишь, собираются здесь до сих пор и искренне мечтают отдать кому-нибудь из нас силы и кровь. Забавно, как ты думаешь?

– Ага, – Кейр с интересом взглянул на подсвеченную изнутри цветную репродукцию на стене: чёрное вроде бы море, кроваво-алый вроде бы закат и стаи белых вроде бы птиц, летящих куда-то вдаль. Всё было выполнено довольно-таки абстрактно, но в самом деле неуловимо напоминало что-то знакомое, уже когда-то виденное им в Цитадели… – А что там было, в этом трактате?

– Понятия не имею, – пожал плечами Тео. – Я его не читал. Полагаю, что-нибудь очень лестное для них.

Из тесного коридорчика, в котором они стояли, Кейру было видно, как носатый наконец закончил вещать и, покряхтывая, слез со своего возвышения, поставив на него вместо этого толстую, как маленький бочонок, зажжённую свечу. Окружавший его народ тоже торопливо побросал на плечи сваленные до того кучей в углу розовые накидки и расселся вокруг этой свечи на раскиданных по полу плоских подушечках, складывая руки на коленях.

«Как дошкольники в подготовительном классе, ей-богу…»

На Кейра и Тео никто из них не обращал никакого внимания – то ли блондин, как обычно, отводил смертным глаза, то ли тут было просто не принято задавать лишних вопросов новичкам… то ли присутствующим в зале сейчас вообще уже всё было до лампочки – что зрители, что посетители.

Тео подцепил двумя пальцами со стоящего у стены узкого офисного стола, уставленного кофейниками и тарелками с явно самодельной выпечкой, маленький засохший капкейк, рассеянно повертел его в руках и брезгливо положил обратно.

– Сильных сердец ты здесь, конечно, не найдёшь, – задумчиво сказал он. – Но тут иногда бывает очень хорошо восстанавливаться после боя. Приглядись, юный воин.

Носатый тем временем взял со стола маленький пульт и приглушил в помещении свет. Из подвешенных под потолком колонок, задрапированных алым бархатом, зазвучал негромкий и ритмичный, словно перестук железнодорожных колёс, барабанный бой, и сидящие на полу люди тут же взялись за руки, закрывая глаза.

Минуту или две больше вообще ничего не происходило. Кейр совсем уже собрался было снова заскучать, но потом ему показалось, что подсвеченный красноватыми отсветами с потолка воздух вокруг сидящих начинает чуть подрагивать в ритме этой настойчивой барабанной дроби.

Парень напряг глаза и неожиданно разглядел – явно изменённым уже зрением, как сквозь их фигуры, точно так же подрагивая, проступают едва различимые контуры каких-то хрупких, диковинных, огненно-розовых как будто медленно вращающихся сфер… или, может быть, плавно распускающихся цветочных бутонов…

Рой однообразных человеческих мыслей, слившихся в один монотонный поток, зазвучал в ушах гулким и размеренным шумом далекого прибоя: «При-ходи, при-ходи, при-ходи…» Лепестки призрачных цветков задрожали, как дрожат лепестки пламени на ветру, а потом все они враз окутались нежным, золотисто-пурпурным светом, и весь этот свет потёк в стороны, заполняя зал облаками то ли пара, похожего на тот, сквозь который вечно приходится нырять, когда взлетаешь высоко в небо, то ли какой-то сверкающей бриллиантовой пыли.

«При-ходи, при-ходи, при-ходи…» – равномерно гудело меж висков.

Подчиняясь какому-то безотчётному, но очень мощному импульсу, Кейр вытянул руки и погрузил обе ладони в струи плывущего в воздухе мерцающего тумана.

«Приходи, приходи, приходи, да свершится твоя воля…»

Горячие красные кольца неожиданно ярко вспыхнули вокруг запястий, на кончиках пальцев сверкнули непроизвольно выпущенные хрустальные когти.

«Приходи, приходи, приходи, да свершится твоя воля, да укрепятся твои силы моими…»

Живые раскалённые искорки защекотали что-то внутри груди, наполняя всё его существо небывалой эйфорической лёгкостью… звенящим жаром…

…чёрт подери…

…это было необыкновенное ощущение, невероятно сильное и невероятно будоражащее сознание. Много лучше, чем даже самозабвенное упоение от бьющего в лицо ветра, когда разгоняешься на байке миль так до ста. Слаще глотка свежей холодной воды, когда только что умирал от жажды. Ярче самого яркого оргазма…