Чиста Английское убийство

Итак, картинка (нарисованная, напомним, совместными усилиями троих персон, которые, что называется, врут как дышат). Комната, стол (посередке?), кровать (надо полагать, у стены?), на которой развалился Марло, переругивающийся с собутыльниками "злобными словами". (NB: О том, что Марло при начале ссоры валялся на койке, упоминает и Воэн; отметить это чепуховое обстоятельство почему-то всем им казалось важным.) Фрайзер, Поули и Скерес сидят в рядок за столом ("вышеупомянутый Фрайзер" посередине), все по одну его сторону (надо полагать, на общей скамье?), спиной к койке с "вышеупомянутым Марло", и что тот делает -- им не видать. (NB: Странновато они расположились -- что для игры (а по Воэну они как раз играли в триктрак), что для продолжения выпивона по окончании ужина: естественнее было бы всё же лицом друг к дружке; ну да ладно -- может, у них там кроме той скамьи других сидений и не было.)

Марло же тем часом с койки вскакивает, "внезапно и в злобе своей" кидается на сидящего к нему спиной беднягу Фрайзера (который заблокирован между Скересом и Поули до того неудачно (или как раз -- удачно?..), что даже и сбежать-то не может), "злонамеренно" выдергивает из ножен висевший у того на поясе кинжал, и "злонамеренно" же наносит тому две раны в голову: порезы по два дюйма. (NB: Что удары пришлись в голову -- естественно: нападающий стоит, жертва сидит; где именно на голове те порезы, протокол умалчивает (при том, что сами раны описаны детально: "два дюйма длиной и полдюйма глубиной"); но, впрочем, если эти царапины Фрайзеру нанесли постфактум "свидетели"-сообщники, вряд ли они там прокололись по части правильной -- то есть правой -- стороны головы: все они там люди опытные и хладнокровные...) ...До этого момента -- картина правдоподобная, во всяком случае -- без вопиющих несообразностей. А вот дальше -- хуже.

Фрайзер "боится быть убитым" (NB: Еще бы -- Марло был известный отморозок (во всяком случае, старательно поддерживал такую свою репутацию), а оружием владел мастерски. Что ж до Фрайзера, то это ведь только в альтернативке Тертлдава он -- лихой боевик-ликвидатор, пачками режущий полицаев и коллаборационистов; в реале-то это был тихий бухгалтер -- паук, сидящий в центре своей криминальный паутины, который если кого и убивал (что, кстати, вообще не факт...), то уж точно не своими руками). При этом он "сидит между Скересом и Поули таким образом, каковой исключает возможность для бегства". (NB: Последнее обстоятельство повторено в тексте протокола трижды, что не может не вызвать в памяти восточную пословицу: "Ты сказал -- я поверил; ты повторил -- я засомневался; ты повторил это в третий раз -- и я понял, что это неправда". Вот любопытно: а чем был занят "вышеупомянутый Скерес", многоопытный оперативник контрразведки, всё то время, пока обдолбанный отморозок пытался снять скальп с его патрона? Так и сидел сиднем, бестолково мешая тому патрону даже сбежать -- или, может, хотя бы подбадривал того полезными советами, типа "в ближний бой не лезь, работай в корпус"?)

Как бы то ни было, Фрайзер, "не имея возможности спастись бегством" и "в видах защиты и спасения своей жизни", вступает с отморозком в борьбу с заявленной целью -- отнять у того "вышеупомянутый кинжал". "И так случилось в той схватке, что означенный Ингрэм, защищая свою жизнь, вышеупомянутым кинжалом ценою 12 пенсов, нанес означенному Кристоферу (тогда и там) смертельную рану над его правым глазом, глубиной в два дюйма и шириной в один дюйм, от каковой смертельной раны вышеупомянутый Кристофер (тогда и там) немедленно скончался" (конец цитаты); "и так уж вот оно случилось, что" -- о да, поистине, исчерпывающее объяснение!

Фраза -- шедевр (это без тени иронии!), а "спец-коронер" Данби -- реально высокий профессионал. Вопрос на засыпку: зачем именно в этой фразе, где на месте ключевого пункта расследования красуется полнейшая, вызывающая оторопь, невнятица, ему понадобилось ввернуть цену того кинжала (вот уж воистину "вышеупомянутого": четырежды в предшествующем тексте)? Наш вариант ответа: затем, что цена та -- в пенсах, и всякому ясно, что это, по хорошему счету, никакое не оружие, а так -- "колбаски нарЕзать". "Итак, джентльмены, перед нами -- классическая, химически чистая, бытовуха: вместе пили, потом спьяну повздорили из-за трех копеек, и один пьяный дурак пырнул другого пьяного дурака столовым ножом... Ну, и во что тут вникать-то, джентльмены?!"

А повникать там, между тем, очень даже есть -- во что.

То, что изложенная в протоколе Данби версия "самозащиты в спонтанной драке" воды не держит, было ясно историкам с самого начала; сразу же после публикации Хотсоном дептфордского документа, в том же 1925 году, Эжени де Кальб* ткнула пальцем в самые явные несуразности:

-- что единственное "подтверждение" мутной истории, рассказанной "тремя профессиональным лжецами" -- это две царапины на голове Фрайзера, которые тот запросто мог нанести себе и сам;