Чистая книга: незаконченный роман

Знал, знал Савва свое место, а если замахал руками, заулыбался, то только так, как если бы солнышко увидел.

Прошла рядом впритык – узкая тропа, – не заметила. Пустое место он для нее. Вот какая гордыня. Не зря называют Гордей.

Он вспомнил это унижение (кто еще так унижал его в жизни) и взнуздал себя, заставил себя вернуться. Лег в избе. А у Копаневых все нарастало и нарастало веселье…

Утром Савва проснулся. Мычат коровы. В сто глоток. И холодно. Он вышел из избы и ахнул. Снег. По всей Хорсе. Зажмурился от яркой белизны. Коровы по колее бродят, по ножням. А где люди?

И тут от моста докатился гул ревущих голосов, блеющих овец. Ага, овец спасают. Овцы в таком снегу замерзнут.

Он быстро натянул пальтуху, побежал к Хорсе. У моста творилось черт знает что: овцы, люди. Крик, ор…

Люди стеной отгородили от моста, а через мост парни на руках переносили овец. И две девки. Должно быть, самые отважные, норовистые.

Одна из них Олена. Он сразу узнал ее. По красивому платку, красному клетчатому платку.

Переносить овец было трудно. Водой смыло мостовины. И как потом он узнал, люди разобрали старую избу и бревна набросали вместо мостовин. Но не сплошняком (сплошняком не хватило), а с промежутками, так что надо чуть ли не скакать…

Что же это я стою, надо помочь людям. И только он сделал шаг с угорышка, как от моста раздался ужасающий крик. Он глянул на мост. Красного платка не было.

– Неужели? Неужели?

Прыгая через овец, он выбежал на угор к Хорсе. Вода хлестала.

– Мужики, мужики, да что вы стоите?…

– Веревку, веревку надо.

– Жерди…

Савва кинулся – Олену вертело в реке: вот-вот вынесет в Пинегу, а там – прощай.

Он побежал по берегу, быстро кинулся к устью, сбросил бриджи, пиджак из саржи и – в ледяную воду – авось удастся схватить девку. И схватил. Схватил за косу, за платок, за сарафан. Как-то ему удалось вытащить ее на берег…

Олена была бездыханна, глаза закрыты, лицо белое, как у мертвой, руки…

Он начал растирать голую ногу (замерзла), потом вспомнил, как в школе учитель объяснял, как откачивать утопленников. Он начал расстегивать на груди полукафтанье, одеревеневшие пальцы никак не могли зацепить пуговки. Тогда он, напрягаясь из последних сил, разорвал полукафтанье, разорвал сарафан и начал разводить руками… Олена не подавала признаков жизни. Тогда он положил ее животом на свое колено и нажал. Изо рта хлынула вода, а потом тихий стон…

Тут его вдруг отбросило в сторону, в лицо посыпались удары…

На какое-то время он потерял сознание и очнулся, когда уже подбежали люди.

Олену валом завалили всякой одеждой, его – никто. Потом телега отъехала. Он приподнял голову: неужели его не возьмут? Не взяли.

– Икотник… А икотники не дохнут… – слышал он или так подумал.

Олена долго болела. Свалилась одним человеком, а встала другой. Она и раньше не глупой была, а тут и подавно поумнела.

Вопрос вопросов для нее – как бы расплатиться, как бы отблагодарить Савву.

В конце концов она советуется с отцом (единственный человек, с которым можно посоветоваться).

Переоценивает свое отношение к отцу. Раньше не очень считалась, мать – хозяйка в доме, а во время болезни оценила отца, всем сердцем потянулась к нему. Мягкий. Красивый. Ласковый. А раз очнулась – отец плачет над ней. И вот тогда задумалась, что за отец.

– Татенька, я бы с тобой поговорить хотела.

Отец даже растерялся – так это было для него неожиданно. Олена виду не подала, что заметила эту растерянность.

– Савва Онисимов мне жизнь спас, надо бы как-то отблагодарить. Мешок жита дать.

– Хорошо это ты, доченька, надумала, хорошо. Но неладно. Обидится.

– Обидится?

– Обидится. Гордый парень. В лесу жил – знаю… Словом благодарят.

– Ну дак скажи…

– Я-то скажу, как не скажу – дочь родную спас. Да тебе надо.

Олена все же послала рубль денег с сестрой – вернул. И от жита отказался: я не жито спасал.

Олена стала сама искать встречи с Саввой, сама заговаривала:

– Как здоровье, Савва Мартынович?

– Ничего…

– Я не знаю, как с тобой расплатиться… Ты ведь жизнь мою спас…

– Выходи за меня замуж, раз не знаешь. А что? Кабы не я, где бы ты теперь была… Шучу, шучу… Ничем ты не обязана… Разве человека от смерти спасают за плату? Выходи замуж.

Слова Саввы смутили Олену.

В другой раз, встретив Савву, Олена опять говорит: она должна.

– Да не должна ты мне. Я не тебя спасал – человека.

– Как это?

– Как. Мне все равно – кто бы был – кинулся. Так что ничего не должна.

Олена тогда решается отблагодарить принародно. На мечище. В Петров день на гулянье Олена приглашает имками [5] Савву.

– Савва Мартынович, пойдем имками?

Всеобщее замешательство. А Савва начал оглядываться. Не ослышался ли?

– Савва Мартынович, тебя зову… Не откажи…

И тогда Савва пошел. Ох, как в другое время он обрадовался бы. А сейчас желваки перекатываются от злости. Ведь это почему она его пригласила? Из-за того, что сердцем к нему повернулась? Как бы не так! Все из-за той же благодарности за спасение. Сперва через отца хотела мешком жита откупиться, а теперь, раз не вышло, через гордость.