Читаем Чистая книга: незаконченный роман полностью

Портрет… Сухой, спортивный, подтянутый. Гладко зачесанные волосы. Красивый нос… Внутренне очень сложный человек. Труженик. Глуховатый голос. Но – страсть, убежденность. Под его влияние попадает Иван. Он где-то поет гимн Северу.

– Иные у нас стыдятся. Север. Конец света. Дыра… Стыдно, господа, не знать истории!

Северяне – это золотые слитки русского народа. Самый предприимчивый, самый неунывающий народ. Кто создал морскую культуру в России? Кто бесстрашно бороздил по Ледовитому океану? Кто первые землепроходцы?… Где родилась мысль о Великой России? У людей Севера, которые с детства вкусили сладкого, опьяняющего воздуха, который называется – воля. И который разлит на Севере. И ради которого все стремятся на Север. Птицы. Зачем? Затем, чтобы зарядиться его энергией. Север – величайший, самый великий аккумулятор энергии.

Мы обленились после Петра. Пора подниматься. Кто Сибирь открыл? Мы, северяне. Откуда Ермак? А кто спас Россию в эпоху Смуты?

Север… Поморье… Богатства Севера… Решение классовой проблемы. Север богат, чтобы всех сделать сытыми и счастливыми.

Два пути у России: или все разрушить и начать заново. Или признать, что фундамент заложен неплохой (возьмите Соловки. Стену в Соловках) нашими отцами и дедами и что на этом фундаменте можно строить здание.Дом отчий. Годится ли он на что-нибудь? Или все, что делали наши отцы, деды, – впустую?

Последний богомольный старик Володин… ушел в Бога. Отдыхал в церкви. Но каждый день механически торговал.

Дела вершил Ефим Семенович Вальков, которого окрестили Необходимом. И если бы не он, все рассыпалось бы. К нему шли приказчики. Некоторые даже предлагали дело взять в свои руки и вообще сковырнуть Володиных.

Но Вальков был честный слуга, дальновидный, имел отношения с ссыльными. Он советовал и Володиным не прижимать ссыльных. А Володины боялись за своих сыновей – свяжутся с ссыльными. Нынче пошла молодежь другая. От отцов отрекается.

Последний Володин торговал и в день прихода белых, и в день прихода красных.Ссыльные

Ссыльные в Верколе начали появляться после 1900 года. Особенно много появилось их после революции 1905 года. Временами их число доходило до 20 и больше.

Среди ссыльных были разные категории – политические, общественные (высланные обществом), уголовники и т. д.

Мужики на ссыльных смотрели, как правило, с высокомерием и со страхом. Особенно дурной славой пользовались политические ссыльные – политиканы. Подумать только – против самого царя идут.

Политические ссыльные стали привлекать к себе молодежь. Из веркольцев их посещали Сергей Ларионович, Артемий Ионич, Ефим Калиныч, Иван Терентьевич. Одни ходили ради любопытства, другие в надежде выпить.

Николая Ивановича Белоусова привели к ссыльным Иван Терентьевич и Ефим Калиныч («просили-де привести»).

В верхней избе Веры (рядом со ставровским магазином) было до семи ссыльных. Среди них особенно выделялся молодой путиловский рабочий Сорокин. Этот Сорокин стал говорить с ними о политике: об устарелости политической формы правления по сравнению с Западом, об эксплуатации и т. д. Николай Иванович сидел развесив уши – ему это нравилось. А другие парни, посидев с час, стали прощаться: надо было идти на вечеринку. Так у молодых парней сердце металось между политикой и девками. Верх, как правило, брали девки. Но, надо полагать, беседы с Сорокиным сыграли свою роль, впоследствии дали всходы. Итак, ребята ходили к ссыльным, пока не были женатыми. О них в деревне шла дурная слава. Иван Фалилеевич, например, проклинал своего сына и долгие годы не шил сыну пальто, чтобы тот не увлекался девками (в ущерб хозяйству) и не знался с политиканами. Да и вообще с политиканами поддерживали связь только «незнатные» – богатые не вязались. Ссыльными бабы пугали детишек.

Однажды горена пригласили ссыльных на игрище – девок много, а ребят мало. К тому же верхнокона пообещали разогнать игрище, так как горена отбивают и сманивают девок. И они выполнили свою угрозу.

Двадцать человек ворвались ряженых – кто с дубиной, кто с чем. Среди ссыльных был молодой парень.

Алеша, человек необыкновенной силы. Он мог, например, взять под мышки по мешку муки и еще положить по мешку на каждое плечо. И вот этот Алеша быстро повыбрасывал ряженых.

В другой раз на игрище у Кости Бурачкина вышла драка между ссыльными и мужиками. Один мужик нечаянно, размахиваясь, вырвал у одного ссыльного часы (торговал конфетами). Тот выхватил нож, кинулся на мужика. И только благодаря тому, что его заслонила девушка (может быть, дочь Анисимовой), ссыльный не зарезал его. Мужик выбежал, крикнул:

– Наших бьют.

Мужики устроили настоящее побоище. Некоторых ссыльных избили до полусмерти, за другими гонялись с ангпугами. [8] Может быть, одного из них, пришедшего впоследствии с отрядом Щенникова или батареей Максимова, спасла дочь Анисимовой – пустила к себе.

Ссыльные, по-видимому, рассчитывали на поддержку Ивана Терентьевича, который у них был постоянным гостем. Но Иван Терентьевич не поддержал их – скрылся в толпе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза