Чистая книга: незаконченный роман

Но у них не было дороги к часовенке.

2. Жители Лаи не любили монахов за неправедное житье. В монастыре не Бог главный хозяин, а деньги.

Поминовение покойников за деньги (вклады).

Отправление треб – за деньги.

Никакой помощи беднякам. Наоборот, ты дай. Ты нам дай, мы тебе – ничего.

Молитвами купленными можно отмолить любой грех. А потому грешим, грабим без зазрения совести. Все равно потом отмолим.

Все святые великие – первые грешники. Значит, не обязательно жить свято. Воруй, убивай, грабь, но только плати церкви.

3. Потому лаи стали староверами.

Ежемень (Лая. – Л. К.) – как короста, как чирей для монастыря. Гнездо еретиков-раскольников. Пускали огонек, не раз сжигали. Главное – подрыв жития Артемия Праведного.

Как, каким образом мог выйти из этого гнезда мерзости (осиное гнездо) святой отрок? Ну ладно, вышел. Но почему же они переметнулись в старую веру? Вот вопрос вопросов. И на этот вопрос пытались ответить многие из ученых монахов (легенды).

В свою очередь ежемена ненавидели монахов. Люто, непримиримо. Ефтя стал заигрывать. Да и Максим всю жизнь грозился перейти к никонианам. Награда – архиерейский чин…Монастырь и Ежемена

Распри у ежемен с монастырем давнишние. В старину Ежемень была гнездом староверов. Ежемень издавна, с легкой руки монахов, окрестили жидами, Иудеей.

Подоснова тут такая: жиды предали Господа Бога, Христа, а разве у ежемен менее тяжкий грех – преступление совершили? Они же отреклись от Артемия Праведного, имя которого носит монастырь.

Но вековечная распря между ежеменами и монастырем имела не только религиозную основу. Точнее, не из-за веры, не из-за Артемия Праведного цапались ежемена и монастырь. А из-за земель.

Монастырь оттяпал у ежемен ложбину – сколько полей, какой луг! Затем Валмас на Усть-Сямженьге. Затем луг под Николой – в старые время сена были. Да и теперь огради – сено бы было… А сколько рыбы, сига под Николой ловят монахи по веснам!

Но и на этом не остановился монастырь: залез в поля ежемен под самым носом – построил часовенку Артемию Праведному. А сейчас требует прилегающие поля – чтобы дорога была (широкая межа) Крестному ходу богомольцев во время празднования Артемьева дня.

И вот тут ежемена восстали. Буквально восстали. Тем более, что их положение как раскольников изменилось: раньше преследовали, а теперь нет.

Началась многолетняя тяжба. Уж ежемен гнули власти, монахи уговаривали (полвалмуса возьмите или еще какой другой лакомый кусок) – нет и нет. Как быки уперлись ежемена, и нет к ним лаза, ни одного не купишь.

Не давали топтать свои земли. Собак завели. Из ружей стреляли. Это во время Крестного-то хода. Ежемен пороли, одного зачинщика засадили в тюрьму – ничего не помогло. На время стихали, а потом еще больше ожесточались, с еще большей яростью подымались на борьбу.

Между тем приближался 1912-й год – 380-летие со дня рождения Артемия Праведного. Стыд, срам.

Стали подбирать ключи. Стали думать, как купить ежемен. Вот тут-то и подвернулся Иван Порохин. Предложил выбить дорогу к часовенке.

– Как?

– Мое дело. Ваши деньги.

Монастырь, конечно, не поскупился на деньги.

И вот Иван соблазняет богатствами: открыть лесозаготовки. Нажиться. А потом и в борьбу с монастырем вступить. А так кто с голодранцами будет разговаривать?

Первого обработал Ефтю: проведал – тот сохнет по сестре, сказал: будет твоя сестра.

Раскалил жадность и отца Ефти, и других. Только один Максим непримирим был: умру, а с монахами не буду ладить.

Иван уломал ежемен. Открыл лесозаготовки. Жульнические… Щепоткины обнаружили махинации. Да и соперник вырастал. Они сами облюбовали лесок по Хорсе, а их перебил доверенный. Нет, такой доверенный не годится. Хотя и ловок парень, жаль расставаться. А надо расставаться.

Видная роль в разжигании распри между ежеменами и монастырем принадлежит ссыльным. Ссыльные подогрели, взбудоражили ежемен. Ибо к их появлению в Копанях конфликт, как затухающий костер, лишь чадил. А ссыльные подбросили дров: на вашей стороне права. И полетели во все инстанции жалобы, прошения, да не холопские, а грамотные, опирающиеся на закон, квалифицированные, которые нельзя положить под сукно. Включили людей, оставшихся в Архангельске, в Петербурге – видных адвокатов.

И тяжба между горсткой ежемен и монастырем – очень рядовая сама по себе – стала достоянием чуть ли не всей России.

Иван учитывает все это. Он оказался ловчее ссыльных. Ибо что надо, чтобы погасить раздор? Согласие враждующих сторон, их договоренность, мирное решение спора.

Щепоткиным не понравилось, хотя монастырь и взял под свою защиту Ивана. Дал гарантию. Нет, не годится своими руками делать соперника. В армию! И ежемен снова восстановить против монастыря. Денег подкинули.

Железное правило Щепоткиных – не дать рядом сопернику подняться…Дурынины

Дурынины когда-то жили богато. Но десятилетиями, а может, и столетиями ведя борьбу с монастырем, они начисто растранжирили денежки.