Чистая книга: незаконченный роман

А что будет с Россией, если землетрясение грянет, да такое, что волны по всей России прокатятся? Что же, вся Россия будет разрушена? То, что создавалось веками.

Да, среди ссыльных появляются и так называемые государственники. И их, конечно, называют ренегатами, защитниками капитализма.Середняк и бедняк

Кто-то из ссыльных замечает: мы ориентируемся на бедняка, а ведь не он творческий элемент деревни.

Бедняки, конечно, бывают разные. Вон Егор – пять девок. Один поднял. Тут хоть разорвись на части, будешь бедняк. И Клоповы – два раза горели.

Но Афонька Абрамов. На которого все мы ориентируемся. Лентяй. Бездарность и бездельник. Крестьяне его не любят. А он – наша опора в деревне. Кто пойдет за ним? Никто. Его власть – власть силы…

Бедняк – человек неинтересный. Нищий духом. Он не связан с землей, с природой. В городе это естественно (для рабочего человека), в деревне это противоестественно.Затем: кто будет кормить страну? Бедняк? Крестьянин не будет терпеть его руководство. К чему он будет звать? Куда поведет, коли он сам ничего не знает и не умеет. Он не созидатель! Он может только разрушать.

Споры. Коренной вопрос – как помочь людям. Сейчас или в будущем? Конкретным людям, тем, с которыми ты сталкиваешься, или отвлеченным – всему угнетенному классу, человечеству?

Вехов не может проходить равнодушно мимо страдающего брата. Он должен помочь. Он так устроен. И он организует крестьянское пароходное общество.

И Володины, между прочим, не Бурова преследуют, а его. Буров весь в отвлеченностях, в будущем, а этот им на глотку наступает.

Буров называет Вехова предателем революции, приверженцем давно отвергнутой теории «малых дел». Но Вехов стоит на своем.

Да, да, теоретически он не прав. Он понимает это. Но у него есть одно оправдание: жизнь, живой человек. Он не может видеть зло, сразу же вступает с ним в бой. Он любит Федьку, Вальку, а не отвлеченного человека… И еще оправдание: ничего для себя. Буров живет по существу барином, белоручкой, бездельником. А этот в работе. И ест, пьет так же, как бедняк.

Вехов не может без дела. Так он устроен. А главное – он любит работать, любит делать руками, любит землю… Все любит. И у него огромный авторитет среди крестьян. Он советчик. Он основывает крестьянское пароходство, школу, закладывает больницу. И, может, его (не без помощи Бурова) убивают темные наймиты…

Вокруг Вехова все зеленеет. Вокруг Бурова – пепел, зола, пустыня запущенная.Народники XX века

В спорах социалистов-радикалов народник как позорная кличка. А почему? Народники были очень хорошие люди. Герцен, Некрасов, Михайловский, Лавров… Я горжусь, что я народник, что я радею о народе.Я предпочитаю помогать живому, сегодняшнему человеку, а не человеку будущего. Хождение в народ, малые дела (желание добра)… Нет, это не только не шокирует меня. Я горжусь этим. Если вы хотите доставить мне радость, зовите меня народником.

Больницы, школы… все, что есть, – от народников.

Столкновение Щенникова с доктором Полонским.

– Да, я обыватель, по-вашему. Но я тридцать лет лечил людей, вытаскивал за волосы крестьян из грязи, из невежества. Это, конечно, не героизм. Но ведь тоже что-то значит. И я не думаю, что если произойдет революция, так сразу исчезнут болезни, недуги. Кто их будет лечить?

В общем, спор интеллигента-народника с анархиствующим революционером, разрушителем, и только.

– Для меня жизнь человеческая прежде всего. Она священна. Я дал клятву врача… Научитесь работать. Революции приходят и уходят. А работа остается. Иначе вы погибнете.

Это был правильно поставленный диагноз. И не один Щенников погиб впоследствии.

О самобытности России, о том, что при выработке теорий, касающихся ее переделки, ее будущего, надо учитывать ее историю. В частности, крестьянскую основу ее культуры. – Да, в России и свет-то (наука) от мужика. Кто наш первый университет? Ломоносов, архангельский мужик. Заметьте: мужик, а не дворянин, не купец. Где еще такое встретишь? У кого? А вы теорию с Запада взяли и давай по ней перекраивать Россию.

Споры о России, о ее прошлом и будущем.

Славянофилы, Достоевский кричат об особом пути России, о ее самобытной неповторимости. Но в чем эта особенность, эта неповторимая самобытность? В ее вековой отсталости, в ее крепостничестве, повальной неграмотности, а короче сказать, в ее затянувшемся средневековье?

Да, да, патриархальщина и натуральные отношения в экономике, полная гражданская импотентность мужика. Знаменитое русское терпение и смирение, бесправие…

А может, русская община? Может, трогательное единение царя-батюшки и народа-богоносца, как пишет Достоевский? Нет уж, увольте. Отстали, на века отстали от Европы – вот наша самобытность…

Хорошо – отстали, хорошо – нет у России особого пути. Россия всего лишь колоссальный остров средневековья в XX веке. Она подчиняется тем же законам, что Западная Европа. Но где выход? Что делать? Делать революцию? Развязывать гражданскую войну и устраивать всеобщую резню, кровопускание?