Чистая книга: незаконченный роман

Историческая беда России – мы раньше научились умирать, чем жить.

Сила и трагедия России: мы научились умирать, но не научились жить.

22. IX. 1972

О корнях русского бытия

Русский характер, русский характер… Не он ли все объясняет? Все странности и причуды нашей истории, величие и необъятность страны и ту неразбериху, сумятицу, порой полную неуживчивость и бездарность, которой отмечена наша обыденная жизнь?

Полет духа, ширь души, тяга все к новым и новым далям – и отсюда невероятные размеры русской империи, отсюда идея всечеловеческого братства и всей неудовлетворенности, неуспокоенности сущим, – словом, все то, чем поразила мир русская литература XIX века.

И не отсюда ли те вопиющие контрасты и несообразности, которыми отмечена наша повседневная жизнь?

Все лучшие умы, таланты, гении – в высших сферах, в поисках и отгадках сугубо отвлеченных, философских вопросов: что такое человек, зачем он на земле, в чем смысл жизни и т. д. А кто же делает, творит повседневную жизнь? Кто подвизается в роли государственных мужей, кто занимает ключевые позиции? Серые, бескрылые люди.

Все, все в русском характере: и наши беды, и наша красота.

Полное бескорыстие и непрактичность, странничество и бродяжничество, извечные мечты о царстве Божием на земле и поиски его – отдельными лицами и целыми деревнями (переселение в Сибирь, поиски Беловодья и т. п.).

И в русском характере надо искать отгадку 1917 года.

23. III. 1978

О полярности русского характера давно сказано (Бердяев), но откуда эта полярность? Что породило ее?

Думается, сочетание в русском человеке, в русском быту язычества и христианства.

На Западе католицизм переварил, выжег язычество, у нас оно осталось (жестокость, буйство и смирение).

И наконец, полярность русского характера определяется полуазиатским, полуевропейским положением России.

7. IX. 1978