Чистилище. Книга 1. Вирус

Лантаров старался не отпускать из памяти прекрасное видение, виртуально освобождающее его от металлического корсета и нездорового запаха беды, которым, кажется, навсегда пропиталось это помещение с незримыми отпечатками всех несчастных, что когда-либо коротали тут свои дни и ночи. Теперь, недвижимый и нечувствительный к собственной плоти, Лантаров был готов признать: да, у них не было никакой игры в романтику – одни только плотские наслаждения в чистом виде! Никакого взаимопроникновения душ, никаких переплетений характеров, и в этом состоял парадокс. Внешне – эмоционально насыщенная, но внутри – вакуумная, безжизненная, воздухонепроницаемая связь. Но как случилось, что их отношения просуществовали так долго? Отчего он все еще так неотвратимо привязан к Веронике? Но он ни за что на свете не желал бы видеть ее сейчас, звонить ей, даже если бы имел номер ее телефона!

Ему захотелось докопаться до истины, ведь спешить вообще некуда. Она определенно сама испытывала и приучила его к первобытному азарту от недопустимых, немыслимых откровений. Она легко входила в наркотическое состояние охотничьего пса, которого однажды приобщили к заводящей охоте, и Кирилл заразился от ее болезненного пристрастия, стал таким же. Вероника умела смаковать каждый момент, наслаждаться не только физически, а как-то всем своим существом – впитывать, как щупальцами, энергию первородного возбуждения и неуклонного движения к экстазу. И с некоторых пор и он уже попросту не мог жить без этого. У Кирилла создавалось впечатление, что она смотрит на мир через объектив, фиксируя каждую секунду эйфории и не пропуская ничего. И все это она преподносила ему, как бы разворачивая сказочные яства, о которых он даже не подозревал. «Сексом надо уметь наслаждаться, причем трижды. Первый раз – от предвкушения, второй – непосредственно, и третий – от воспоминаний. Если все три фазы одинаково заводят, значит, секс удался», – утверждала жрица с таким манящим выражением лица, что не принять волшебный нектар оказывалось выше человеческих сил. И то ведь был редкий дар, и сказать, что он сводил Лантарова с ума, – ничего не сказать. И Кирилл незаметно стал превращаться в прирученное животное, причем поводок, радостно и преданно повиливая хвостом, сам отдал в руки Вероники.

2