Чистильщики

Повис на пальцах, зацепившись за край отдушины, мягко спрыгнул на пол, прижавшись к стене, слившись с ней, став тенью. Испачканная копотью и пылью кожа будто покрыта специальной краской. Копоти в вентиляционной системе более, чем достаточно – когда-то освещение было факельным, и только потом, после изобретения масляных фонарей стали использовать уже их. Хотя и от масла копоти тоже хватает.

Сидя на корточках, осмотрелся. Впереди двое тюремщиков, стоят спиной к Юсасу. Вернее – один сидит на табурете, второй стоит и чешет в паху.

Чуть подальше – стол с дознавателем, затачивающим перо небольшим ножом.

У очага, еще дальше – палач, наклонившийся над инструментами – видна его голая задница, покрытая пучками полуседой шерсти. Отвратительно зрелище! Только за это зрелище его следовало бы убить.

Юсас перехватил нож в правую руку, привстал, пригнувшись, двинулся вперед. Первым на очереди был тот, что стоял и чесался (ибо надо блюсти хорошие манеры!). Тут главное – выбрать место удара, оно должно быть таким, чтобы ударенный по крайней мере на какое-то время мгновенно потерял сознание. Достать до горла стоящего взрослого мужчины можно, но горло это самое впереди, и чтобы нанести колющий удар, надо зайти сбоку, или спереди. Да и не факт, что от удара он потеряет сознание. Скорее всего – наоборот, начнет хрипеть и бросится вперед. А зачем это Юсасу?

А вот если ударить в бок, человек через несколько секунд потеряет сознание – как рассказывал старый вор. И если ему потом не оказать помощь – скорее всего умрет. Но прежде он запросто свернет тебе шею.

Если бить в спину, пытаясь добраться до сердца – можно в сердце не попасть. И даже если попадешь – сильный, крупный человек, прежде чем умереть, запросто тебя прибьет. В относительно тесной комнате деваться некуда. Зажмут в угол и задавят массой. Убежать не успеешь. Так что остается одно. И Создатель – дай Юсасу удачи!

Юсас на цыпочках подкрался к мужчине, и подняв руку над головой, сильно, всей тяжестью ударил его в затылок!

Нож вонзился в основание черепа с глухим стуком и хрустом, уйдя в него до половины своего широкого клинка. Нож, само собой, не застрял , Юсас легко, без усилия его достал. И не успело мертвое тело, которое еще не знало, что оно мертво – даже покачнуться, как Юсас подскочил к сидящему тюремщику и с такой же силой и точностью нанес удар и ему. Тот даже не вздрогнул, не крикнул, не застонал – и чего ему стонать, когда шея перебита? Это гарантированная смерть! По крайней мере так говорил старый вор. А он многое знал… Вот только откуда знал – непонятно. Юсас раньше об этом не задумывался. А теперь ему было совсем не до того.

Первый убитый уже почти шлепнулся на пол, когда настал черед дознавателя. Юсас рисковать не стал – схватил его за волосы, оттягивая голову назад – благо, что тот был расслаблен и никак не отреагировал на неожиданное нападение, и одним движением, как будто делал это каждый день, полоснул чуть ниже кадыка.

И только тогда палач обратил внимание на происходящее. Да и сложно не обратить, когда едва не на спину тебе рушится здоровенный тюремщик, громыхнув по полу деревянной дубинкой.

Что он увидел перед собой, этот палач? Мальчишку с ножом в руке? Или черного, перепачканного кровью демона, пришедшего по его душу? Неизвестно. Но только рванул он к выходной двери так, будто за ним гнался весь Ад, во главе с Главным Демоном. Не завопил, не упал в ужасе на колени – помчался с такой скоростью на своих кривых, жилистых ногах, будто это был не человек, а безумный краб, зараженный проклятым бешенством.

Но не успел. Юсас метнулся за ним, в три длинных прыжка преодолевая расстояние до убегающего палача, рыбкой прыгнул вперед, и одним движением ножом подсек ноги беглеца под коленями. Ноги подломились, и мужчина со всего размаха шлепнулся на пол, проехав по нему не менее пары шагов. И застыл, видимо потеряв сознание при ударе головой о камни пола.

И тогда Юсас отпустило. Руки затряслись, задрожали, и он опустился на пол, скрежетнув по каменным плитам зажатым в руке ножом. И просидел так минут пять, не меньше, чувствуя, как успокаивается сердце и кровь перестает бить в затылок.

Вот что наверное чувствовал Дегер, когда выходил из боя! – пришла к нему неожиданная мысль, и Юсас криво, одной половиной лица ухмыльнулся. А может Дегер ничего такого и не чувствовал. Он всегда был спокоен, как настоящий…убийца. Как зверь, который знает только одно дело – убивать.

Толя другой, Юсас это чувствовал. Он как-то мягче, что ли…добрее! Но стальной хребет Дегера никуда у него не делся. Толю не так-то просто убить! Если это возможно вообще…

Палач шевельнулся, и Юсас поспешно встал на ноги. Подошел ближе, посмотрел на голый зад мастера пыток, и с наслаждением, с размаху врезал ему в бок, ударив пяткой правой ноги. Палач глухо застонал, попытался отползти в сторону,ноги волочились следом как плети, и приходилось ползти на руках.

- Помнишь меня, тварь? – голос Юсаса срывался на визг, и сейчас его не узнал бы даже Дегер – Посмотри на меня! Ну?!