Чисто английское убийство

Буфетная в Уорбек-Холле, как отметил в разговоре с Бриггсом доктор Боттвинк, была частью изначальной постройки, независимо от того, имел ли отношение к ее строительству мифический Перкин или нет. В какой-то период часть того, что в Средние века было главной гостиной, отделили перегородкой, и в результате получилась узкая прямоугольная комната с непропорционально высокими для такой ширины стенами. Подтверждением древности этого помещения теперь служил лишь вымощенный камнем пол да крошечные стрельчатые окна, вырубленные в массивной внешней стене. Вдоль стен располагались шкафы и полки, на которых были тщательным образом расставлены и разложены столовое серебро, стаканы и бокалы, средства для уборки и все приборы, требуемые цивилизацией с точки зрения дворецкого. Это были владения Бриггса – холодные, аскетичные и безупречно чистые; и здесь, уложив своего хозяина в постель, Бриггс закатал рукава, повязал на своей обширной талии суконный фартук и принялся за увлекательное занятие – полировку ложек и вилок для сегодняшнего ужина. Свет от лампочки без абажура падал на его блестящую лысину. В холодном воздухе, пропитанном запахом средства для полировки, от его дыхания шел пар.

Через некоторое время дверь за его спиной тихо отворилась, и показалась головка молодой женщины. У нее было хорошенькое, хоть и ничем не примечательное лицо, искаженное тревогой, отчего уголки ее рта были все время опущены. Ярко-рыжие волосы резко контрастировали с бледностью щек. Помедлив и понаблюдав, она наконец вошла в комнату и тихонько подошла к столу, у которого стоял дворецкий.

– Папа! – тихо выдохнула она. – Папа!

Не оборачиваясь и ни на мгновение не прерывая работы, Бриггс сказал:

– Напрасно ты пришла сюда, Сьюзан. Ты тут до смерти простудишься, девочка моя. Я ведь велел тебе сидеть наверху, у камина.

– Прости, папа, но я не смогла тебя дожидаться. Ты… Ты поговорил с ним, папа?

– Да, еще как поговорил.

– Что он сказал? Что он собирается делать?

Прежде чем ответить, Бриггс поднял к свету георгианскую лопатку для рыбы, подышал на нее и энергично протер кусочком замши.

– Этого я не могу сказать точно. Нас прервали прежде, чем мы до этого добрались. Но делать что-то нужно, и поскорее. Это я ему ясно дал понять.

– Ох, ну что толку говорить подобное? – раздраженно выпалила девушка. – Это значит, что ты снова позволил ему выкрутиться, и теперь он будет без конца изворачиваться и все откладывать, так же как и раньше.

– И все-таки я не думаю, что так будет и на этот раз, – мрачно сказал Бриггс, обращаясь, по-видимому, к ложечке для соли.

– Мне уже очень хочется пойти прямиком к его светлости и рассказать все ему, – продолжила Сьюзан. – Вот это бы его расшевелило!

– Не вздумай, моя девочка! – Дворецкий развернулся на каблуках и впервые посмотрел дочери в лицо. Вид у него был такой свирепый, что она невольно отпрянула.

– Прости, папа, – с запинкой сказала она, – я не то имела в виду, правда.

– Надеюсь, что нет. Я не для того прослужил в этом доме сорок пять лет, чтобы устроить его светлости потрясение, которое сведет его в могилу. И если бы твоя бедная матушка была жива, она сказала бы то же самое.

– Он и правда настолько болен?

– Не думаю, что кто-то, кроме меня и его светлости, знает, насколько он болен, – серьезно сказал Бриггс. – Ему достаточно серьезного потрясения, чтобы угаснуть – вот так, – тут он щелкнул пальцами и вернулся к работе.

– А ведь странно, правда? – заметила Сьюзан, обращаясь к отцовской спине. – Я хочу сказать, странно то, что он там, а я здесь. Это ведь несправедливо. В конце концов, у меня есть права, как у всякого другого человека, разве нет?

– У тебя есть права, моя девочка, и в свое время ты ими воспользуешься, – уверил ее Бриггс. – А теперь беги-ка наверх.

Сьюзан отступила, но на полпути к двери остановилась.

– Папа?

– Ну что еще?

– Это правда, что он и я – вроде как кузены в каком-то смысле?

Дворецкий снова обернулся и молча посмотрел на нее.

– Кто-то рассказывает небылицы, – сказал он наконец.

– Так это правда?

– Цвет волос у тебя подходящий, – ответил Бриггс, глядя на волосы дочери. – Большего говорить не стану. Двоюродная бабушка твоей матери намекала, что во времена шестого виконта были какие-то шашни, но я никогда не обращал на это внимания, и тебе не советую. У тебя и без того уже полно проблем. Но если эта мысль дает тебе какое-то чувство общности с его светлостью, то я не возражаю. А теперь марш отсюда! Я не хочу, чтобы кто-нибудь вошел и застал тебя здесь.

Сьюзан исчезла, и Бриггс, покончив с чисткой серебра, принялся раскладывать его на подносе. Он проверял, все ли на месте, когда дверь буфетной снова отворилась.

– Бриггс, простите, что я вас потревожила. – Это была Камилла, лицо ее разрумянилось, и вела она себя необычайно возбужденно.

– Ничего страшного, миледи. Вам что-нибудь нужно? – спросил Бриггс, торопливо снимая фартук и надевая пиджак.

– Да. Я такая глупая – оказывается, я забыла взять с собой рожок для обуви. Я знаю, что у вас тут хранятся всякие сокровища. У вас есть такая штука?