Чисто римское убийство

Домашние новости, с которых начал Юст были такими же тоскливыми и безрадостными, как дюжина старых фруктовых деревьев перед глазами его хозяина. Раб Гармоник подрался с поваром, и Корвин велел выпороть обоих не став разбираться в том, кто был зачинщиком. Вилика из усадьбы под Капеной он распорядился перевести на работу в поле, после того как Юст зачитал его письмо, сообщавшее что из-за внезапного пожара сгорели амбар и несколько, как выразился автор "малозначительных хозяйственных построек". Корвин наказал раба даже не за недосмотр, причинивший хозяйству ущерб, а за равнодушное отношение к хозяйскому добру, выразившееся в этой пренебрежительной фразе. Были еще счета, которые Корвин утвердил, не глядя, и предложение о приобретении нескольких рабов для усадьбы возле Геркуланума, которое он отверг.

Наконец, с рутиной было покончено, и управляющий перешел к новостям действительно важным.

– Утром принесли письмо из Остии, – сообщил он.

Корвин повернулся к двери. В отличие от предыдущих, это сообщение заслуживало с его стороны некоторого внимания.

– Надеюсь, новости хорошие? – осведомился он.

– Я не стал открывать, поскольку ты велел…

– Да, да, – раздраженно перебил Корвин. Не хватало еще, чтобы раб указывал ему на его же ошибки. – Оставь письмо, я прочитаю после.

Юст поклонился и, протянув руку, опустил табличку на крышку сундука.

– Еще… Там пришел человек… Марциан. —

Конечно, ничем иным кроме тона Юст не решился выразить неодобрение по поводу визитера. Корвин, впрочем, в данном случае разделял мнение своего управляющего. Но что делать? Живя в Вечном городе, приходится поступаться принципами. Всегда полезно иметь под рукой человека способного выполнить щекотливое поручение и не задавать при этом лишних вопросов.

– Ты что не мог разобраться с ним сам? Если он сделал, что было велено, заплати, что обещали и пускай убирается, – велел он. – Если не сделал, тем более пусть проваливает.

– Он говорит, что дело он сделал, но все вышло не вполне, так как задумывалось. Он говорит, господин, что хотел бы обсудить это с тобой.

Корвин поджал губы, нахмурился и после короткой паузы недовольно сказал:

– Ладно, пускай ждет.

*****

– Я далек от того, чтобы изменить мнение о твоем друге, но бывает, что и брошенный слепым камень попадает в цель, – произнес Иосиф, входя в атрий, после того как он проводил ланисту.

– Незаконная продажа в рабство римского гражданина отличный мотив. Что для шантажа, что для мести, что для убийства, – согласился Петроний. – Если Сирпик продал в гладиаторы дядю своей жены, у него было достаточно причин, чтобы бояться разоблачения. Причем не только перед властями. Лоллий будет счастлив, если мы избавим его от соседа.

– Тебе что-то смущает, господин? – Иосиф уловил сомнение в голосе патрона.

Петроний пожал плечами.

– Зачем ему было это делать?

– Какая-нибудь давняя неприязнь? – предположил иудей. – С тех времен, когда Эгнаций еще не был изгнанником, а Сирпик не смел и мечтать о том, чтобы жениться на его племяннице.

– А как же Эгнация? Она видела Меланхета – значит все знала. А ведь она не кажется человеком, который способен легко отречься от родственника, – возразил всадник. – И почему служанку услали в Африку?

– Он мог уговориться с Сирпиком о том, что будет молчать. Ведь не зря говорят, что золото запечатывает уста надежней смолы. А служанку услали, чтобы она не болтала о мятежнике, который вернулся домой, вопреки запрету.

– Эгнаций пришел за обещанными деньгами, но Сирпик предпочел сэкономить. – Петроний медленно кивнул, но тут же решительно помотал головой. – Все равно не сходится. После смерти дяди она должна была по крайней мере заподозрить мужа. Между тем, я не заметил, чтобы между ними была какая-нибудь размолвка. Это младший Варий сердился на мать. И потом, за что в таком случае убили Бриарея? Как получилось, что Меланхет получил удар в спину?

– Да, – согласился Иосиф, – нужно быть большим гордецом, чтобы повернуться спиной к человеку, которого ты собираешься убить или шантажировать. Но ведь, сказано, что гордец подобен слепцу, ибо, задрав голову кверху он не видит того, что лежит перед носом.

– А еще, как резонно заметил мой друг Лоллий, мнение которого ты так невысоко ценишь, если Меланхета убил Сирпик, почему он не спрятал тело в собственном саду?

*****

– И что плохого у нас случилось за ночь? – игриво осведомился Лоллий. – Эбур, ты знаешь, когда ты входишь ко мне утром с таким лицом, мое сердце начинает биться быстрее. Как сердце робкой лани, пробирающейся к водопою темной ночью.

Лоллий откинул одеяло. Вставать при этом он не спешил, резонно полагая, что после вчерашних подвигов имеет законное право валяться в постели столько, сколько заблагорассудится.

– Печально это слышать, господин, – отозвался Эбур.

– Это не твоя вина, – утешил его Лоллий.

– Хотелось бы верить.

– Ты знаешь, как я тебя ценю.

– И я благодарен тебе за твое бесконечное доверие, господин.

– Иногда я теряюсь в догадках, чем заслужил твою преданность.

– Я лишь выполняю свой долг.