Чисто семейное убийство

– Сын настоял, – прокомментировала она, проследив за моим взглядом. – Дров требуется побольше, зато глаза напрягать не приходится. Ну, зачем пришла?

– Вот. – Я выложила перед ней платье с предусмотрительно чуть-чуть распоротым швом. – Нужно зашить до завтра.

Она склонилась над столом. Хмыкнула.

– Маникюрными ножницами резала? Ровно слишком, сами собой нитки так не расходятся. Да и платье новехонькое.

Я мысленно прокляла идею распороть шов вместо того, чтобы попросить убрать длину. Жаль было, уж очень удачной она оказалась. Не рассчитывала я на такую наблюдательность портнихи, а зря.

– Сдаюсь, – развела руками я. – Не нашла другого повода к вам заглянуть.

Моя прямота пришлась ей по душе.

– Ладно, садись. Говори, что надо, а я пока быстро залатаю.

Я опустилась на диван, накрытый сшитым из обрезков одеялом. Выглядело, кстати, прелестно.

– Вы знаете семью Кларков? – начала я издалека.

Вопрос, разумеется, был риторический. Кто же из местных их не знает?

– Упрямая дурочка Тереза, которая вечно ходит в обносках и экономит каждый пенс. Разряженная кукла Кларисса, которая носит сделанный под заказ эластичный корсет. Маргарет, спаси Господь ее душу, носит добротные вещи и слыхом не слыхивала о моде. А еще девчонка, Линнет, вечно притворяется серой мышкой, а так-то она себе на уме.

По мере перечисления я все больше проникалась к старой ведьме… простите, портнихе уважением. Вот кого надо вербовать в осведомители!

– А мужчины? – спросила я с интересом.

– Это не по моей части. – Она даже головы не подняла, ловко орудуя иглой. – Вот муж мой покойный был лучшим мужским портным в графстве. Я-то потому тут и осела. Отучилась как положено, поработала ведьмой, а потом Дэвид меня замуж позвал. Жили мы с ним душа в душу, троих детей родили. Жаль, умер мой Дэвид вот уже семь лет как.

Я пробормотала положенные слова сочувствия, а затем спросила:

– Кстати, насчет покойников. Вы помните Оливию Кларк?

– А как же. Актриса. Красивая была, глаз не отвести. Еще бы мозгов ей немножко… В нарядах, правда, разбиралась.

– Она у вас шила? – спросила я и пальцы скрестила на удачу.

Старая портниха покачала головой.

– Где там. Ей муж из столицы платья заказывал. Мне разве что подогнать давали.

– Жаль, – вздохнула я, – я надеялась, что вы сумели бы нам рассказать о платье, в котором она позировала для портрета.

– А тебе зачем?

Под острым взглядом портнихи я не стала врать. Призналась откровенно:

– Оливия стала призраком. Не может обрести покой, все ищет свое платье.

– Говорю же, безголовая, – вздохнула миссис Стеббинс, завязывая узелок. – Дури у нее много было, потому молодой и померла. Скучала очень в нашем захолустье. Праздника ей хотелось, веселья, танцев… А какие праздники в нашем Блэквуде?

– Да уж, – поддакнула я.

– Потому, думаю, она с Пауэрсом и связалась. – Портниха по-простому откусила нитку. Зубы у нее, кстати говоря, были удивительно ровные и белые. – Пустой был человек, но веселиться умел.

– Погодите. – Я помотала головой. – Пауэрс?

– Ну да. – Она подняла на меня взгляд и воткнула иголку в игольницу. – С соседом у нее шашни были, Ивлином Пауэрсом. Отцом Мэтью, который сейчас за Терезой увивается. Странная штука – жизнь, правда?

– Правда, – согласилась я, кашлянув. – А ее муж знал?

– Никто не знал. – Она сложила платье и придвинула ко мне. – Забирайте. Я как-то случайно их вдвоем застала. Он, кстати, вскоре после смерти Оливии вроде как простудился и скоропостижно помер.

Ох, чует мое сердце, что приложил тут руку старый Кларк!

– Спасибо, миссис Стеббинс! – искренне сказала я. – А об их кухарке что сказать можете?

– О Харриет Купер? – Она откинулась в кресле. – Гонору в ней много, оттого и судьба несчастная.

– Харриет Чемберс? – уточнила я на всякий случай.

– Ой, да кто того Чемберса видел? Укатила она куда подальше, всем сказала, что замуж выходит. Был там муж или не был – нам откуда знать? А через два года вернулась с ребеночком, уже вроде как вдовой. И домик купила – хороший домик, моя дочка на него заглядывалась. Харриет сказала, мол, наследство от мужа получила. Но на работу все равно вышла. А мать с собой поселила, чтобы за младенцем, значит, ухаживать.

– Спасибо, миссис Стеббинс, – повторила я. – Вы очень мне помогли. Кстати, почему?

Обычно ведьмы – пусть даже они притворяются обычными портнихами – не склонны откровенничать почем зря. Доверять людям не склонны тем более.

– Я на днях получила письмо, – подмигнула мне миссис Стеббинс, – от старинной подруги. Очень она просила вас с мужем не обижать и помочь при случае.

– Если не секрет, как зовут подругу? – спросила я, чуть дыша от невозможной догадки.

Старая портниха лукаво улыбнулась.

– Леди Присцилла. Знаешь такую?

* * *

Семейный обед в Лонг-хаусе – мероприятие, надо сказать, весьма рискованное. Достаточно вспомнить, что за одним таким обедом недавно отравили патриарха семейства, а уж сколько было скандалов!