Чистодел

Джентльмен в белой фуражке, конечно же, не мать Тереза в брюках. В живых он меня точно не оставит, но хотя бы намерен предложить мне партию в шахматы, в то время как бывший однокашник явно собирается без лишних изысков сыграть со мной в городки. Причем исключительно по собственным правилам. То есть швыряться дубинами будет все время он, а я всю игру проведу в позе «бабушки в окошке».

Без малейших колебаний выбираю шахматы. Тем более что играть эту партию я собираюсь белыми и первый ход уже сделал.

– Скажи хоть что-нибудь. – Ванькин кулак довольно приличных размеров, весьма грамотно набитый, начал движение в мою сторону.

– Рудиков, ты чмо! – негромко, но отчетливо проговорил я.

– Что? – изумился тот.

Кулак его не застыл в воздухе, просто замедлил движение. Большего мне и не надо было.

Для того чтобы убить кого-то одним ударом, совершенно не обязательно подкрадываться в темноте, тихонько поскрипывая туфлями на резиновом ходу, и с потягом лупить жертву по черепу национальным русским инструментом, то бишь ломом, или бейсбольной битой. На теле человека имеется достаточно таких мест, удар по которым приводит к мгновенной смерти. При этом совершенно не обязательно быть Майком Тайсоном или гением карате. Вполне достаточно резко и точно попасть.

Так я и сделал. Ударил, что называется, навскидку, и попал.

На этот раз Ванька не успел от всей души вписать мне по организму. Его собственная душа отлетела куда-то прочь, а тело безвольно обмякло и сползло вниз. Бывший отличник и крутой служака звучно приложился лбом об угол кресла и упал на колени к моим ногам, как блудный сын, возвратившийся после долгих странствий в отчий дом. Он даже боли не почувствовал.

Я наклонился, извлек из верхнего кармана его рубашки в стиле милитари пачку сигарет и дешевую пластиковую зажигалку. Ему они все равно уже были без надобности. Я закурил и занялся тем единственным, что мне оставалось делать, то есть стал ждать.

Глава 41 Записки паркинсонника

– Наш полковник допустил некоторые, как сейчас модно говорить, упущения. Перед началом работы любого клиента положено жестко фиксировать. Он пренебрег этим правилом. В общем, вечная ему память и царствие небесное.

Я пришел в себя рывком, внезапно и сразу, как будто из омута вынырнул. Только, в отличие от первого раза – ну и денек сегодня выдался! – чувствовал себя просто прекрасно. Бодрость духа, полная ясность мыслей, даже жажды почти не было.

Я медленно, не поворачивая головы, осмотрелся. Прежнее место действия. Все тот же персонаж совсем близко от меня.

– В остальном полный порядок, – продолжил бубнить в трубку мой сосед по гостиничному этажу в сдвинутой на затылок белой фуражке, прохаживаясь взад-вперед рядом со мной. – Да, теперь знаем.

А интересный у него, однако, телефончик. Стоит небось будь здоров. Зато не пеленгуется и сигналы принимает где угодно: в подвале, на дне морском или даже на Эвересте.

– Выезжаем часов через шесть. – Барин остановился, посмотрел на меня и подмигнул. – Уверен, справимся своими силами. Группу покойника, в смысле полковника, предлагаю вернуть. Она мне уже не нужна. – Он пожал плечами. – Пусть так. Как скажете. Да, конечно. Спасибо. К черту. Конец связи. – Толстячок отключил мобильник, положил его в карман, повернулся ко мне и спросил: – Ну и как дела?

«Как сажа бела», – хотел ответить я, но не смог.

Те звуки, которые мне удалось издать, меньше всего походили на человеческую речь. Это было сплошное сопение, свист, хрип и даже хрюканье.

Кто-то, придерживая ладонью мою челюсть, принялся поить меня с руки из бутылочки какой-то жуткой гадостью. Я попытался было ее выплюнуть или хотя бы отвернуть голову, но ничего из этого не получилось. Что со мной, интересно?

– Не бойтесь повторить подвиг нашего полковника, – сказал толстячок тому типу, который поил меня, снял фуражку и положил на стол. – Он сейчас абсолютно безопасен. Таково побочное действие препарата, который вам ввели, – пояснил барин персонально мне. – Внешние симптомы очень напоминают дрожательный паралич.

Мою физиономию как будто кто-то мрамором облицевал. Я с большим усилием приподнял бровь, демонстрируя восхищение чужим интеллектом и полное непонимание ситуации.

– Он более известен как болезнь Паркинсона, – продолжал этот господин.

Спасибо, отец родной, утешил. Я уж было начал волноваться, не случилось ли чего плохого со мной. А тут, оказывается, всего-навсего болезнь Паркинсона. Экая мелочь.

Помню, мне дали выпить что-то горьковато-кислое, потом закачали в вену бесцветную жидкость из шприца. Мне тут же стало тепло и удивительно радостно. В голове пронеслось: «Начистоту и без утайки».

Вот и все. Дальше ни черта не помню, могу только предполагать. Боюсь, что вскоре я разинул варежку, принялся изливать душу и наболтал много чего интересного. Не просто же так этот милый человек с повадками предводителя уездного дворянства теперь так приятно оживлен.