Чистосердечные признания (ЛП)

Какая-то дерьмовая музыка в стиле кантри-энд-вестерн лилась из старого автомата. Интересно, у них есть что-нибудь крышесносное, типа «Металлики»? В кафе никого не было, кроме повара, отправившегося в подсобку на перерыв, и официантки с длинной косой. Официантку звали Пэрис — Майрон прочел имя на бейджике и решил, что оно звучит экзотично. У нее были большие руки, широкие кости и большие груди. Как раз с женщинами такого типа ему нравилось бороться. Есть за что ухватиться. Официантка принесла ему еще колы и не пялилась на него, как на чудо морское.

— Спасибо, Пэрис, — поблагодарил Ламбардо и решил завязать беседу — вдруг удастся выудить какую-нибудь информацию? — Тебя назвали в честь того Парижа, что во Франции, или того, что в Техасе?

— Ни то ни другое. Маме просто понравилось имя.

— Мне тоже нравится. Звучит экзотично. — Майрон глотнул колы и спросил: — А ты давно здесь живешь?

— Всю жизнь. А ты откуда?

— Отовсюду и ниоткуда. Я профессиональный реслер и много разъезжаю.

— Ты реслер? — Глаза Пэрис расширились, и она раскраснелась от возбуждения. — Ты знаком со Скалой?

— Конечно, — солгал Майрон. — Мы близкие приятели.

— Правда? Он мой любимец!

Да все женщины любили Скалу — знаменитость. На какое-то время Майрон тоже урвал себе кусочек славы: пока был Мики-волшебным гномом, люди хотели с ним пообщаться. Ламбардо даже провернул несколько матчей в более высокооплачиваемых местах и смог сводить на свидания несколько цыпочек нормального роста. А потом эта сучка-репортерша, Хоуп Спенсер, превратила его в РуПола — и бац! все закончилось.

В двадцать шесть лет Майрон оказался не у дел. Он хотел вернуть себе прежнюю славу. Одна статья. Стоит этой Спенсер написать всего одну статью — и его репутация восстановлена. Пусть журналистка даст ему, что он хочет, и Ламбардо оставит ее в покое.

— А ты участвовал в боях Всемирной Федерации Реслинга?

— Не-а, но это моя мечта, — признался Мялка и зажевал картошку сандвичем. Очередная волна политкорректности, прокатившаяся по стране, уничтожила реслинг карликов. ВФР слишком боялись негативной реакции спонсоров матчей. Можно подумать, Майрон делал что-то не столь достойное, как борцы обычного роста! В последнее время он прикидывал, а не перебраться ли в Мексику, где мини-реслинг процветал? — Ты когда-нибудь задумывалась о том, чтобы выступать на ринге?

— Я? — Пэрис рассмеялась и прижала руку к сердцу. — Я никогда не смогла бы заниматься реслингом.

Майрон сосредоточился на ее руке и больших грудях.

— Конечно же, смогла бы, милашка. Готов поспорить, ты отлично смотрелась бы в спандексе. — Мялка перевел взгляд на покрасневшее лицо официантки. — Я бы сам с удовольствием поборолся с тобой пару раз.

— О, не думаю. — Пэрис посмотрела куда-то поверх его головы, и между ее бровями залегла морщинка. Собеседница явно встревожилась. — О нет, это же Дилан, — произнесла она.

Майрон оглянулся через плечо на высокого ковбоя, который как раз выбирался из шерифского «Блейзера».

— Голова моя два уха! — ругнулся Ламбардо. — Тебе придется меня спрятать. — Он соскочил с табурета, перемахнул через стойку, как через «коня» в спортзале, и приземлился по другую сторону. — Если спросит обо мне, не говори, что я здесь.

— Думаю, он пришел из-за того, что сделала я.

Майрон присел на корточки и прижался спиной к полкам за стойкой. Он надеялся, что Пэрис права. Надеялся, что шериф пришел не за ним. Мялка предостаточно наслушался о людях, гниющих за решеткой в захолустных городках, а среди знакомых реслеров ходили легенды о случае, когда Карлика Тэда арестовали в Оклахоме. Его тогда заставили танцевать, словно сопляка какого-то, да еще и распевать «The Lollipop Guild» перед толпой пьяных полицейских. Пожалуй, это даже вдвое унизительнее, чем когда тебя росчерком пера превращают в «голубого».

Майрон услышал, как дверь открылась, затем захлопнулась, и по линолеуму раздался тяжелый стук каблуков.

— Привет, Пэрис, — окликнул мужчина, стоя всего в полуметре от того места, где прятался реслер. — Как дела?

— Хорошо. Что будешь, Дилан?

— Ничего. Там снаружи стоит «мини-виннебаго» с лас-вегасскими номерами, и я ищу владельца. Его зовут Майрон Ламбардо, он ростом примерно сто шесть сантиметров. Ты его не видела?

— А что, он опасен?

— Просто хотел с ним побеседовать.

Повисла пауза, и Майрон задержал дыхание.

— Он был здесь до тебя, но уже ушел, — ответила Пэрис, и если бы Ламбардо не прятался под стойкой, то расцеловал бы спасительницу.

— И как давно он ушел?

— Где-то час назад.

— Не видела, куда он направился?

— Нет, — отозвалась Пэрис. И раз уж Майрон не мог ее поцеловать, то провел рукой по ее икре, под джинсовую юбку, благодарно похлопал официантку по колену.

— Ну, если еще раз его увидишь, то обязательно позвони в участок.

Пэрис снова замолчала, и Ламбардо задумался, собирается ли она его пнуть или сдать шерифу.

— А что он натворил?

— Нарушил запретительный приказ.

— В отношении кого?

— Миз Спенсер.

— О. — Вот теперь Пэрис и правда пнула Мялку.

— Что такое? — спросил шериф.

— Да ничего. Просто жука раздавила.